Ким Робинсон: Зеленый Марс

Поезд тронулся.

Сакс просматривал дисплей наручной консоли. Надя неожиданно проснулась и спросила:

– Что творится на Земле?

– Уровень моря поднимается. Уже выше четырех метров. Похоже, наднациональные корпорации на время прекратили свою склоку. Мировой Суд выступил посредником и угомонил их. «Праксис» направил все свои ресурсы на борьбу с последствиями наводнения. Кажется, некоторые корпорации подумывают присоединиться к нему. Генеральная Ассамблея ООН была созвана в Мехико. Индия подтвердила заключение договоренностей с независимым правительством Марса.

– Сделка с дьяволом, – захохотал Койот, который услышал Сакса. – Индия и Китай слишком велики, чтобы мы с ними справились. Вот увидите.

– Значит, войны прекратились? – уточнила Надя.

– Не ясно, надолго ли, – ответил Сакс.

Майя скривилась.

– Не навсегда.

Сакс пожал плечами.

– Нам необходимо сформировать правительство… и побыстрее, – заявила Майя. – Надо разговаривать с Землей единым фронтом. Чем авторитетнее мы выглядим, тем меньше шансов, что они явятся искоренять нас.

– Они явятся, – ухмыльнулся Койот.

– Нет, если мы покажем, что они получат от нас все, что им нужно, мирным путем, – раздраженно ответила Майя. – Пусть они притормозят!

– Как же! Уверен, что они прилетят на наш Марс!

– Мы всегда будем в опасности, пока на Земле нет стабильности.

– На Терре никогда не будет стабильности, – сказал Койот.

Сакс задумался.

– Мы должны принести туда стабильность! – воскликнула Майя, грозя Койоту пальцем. – Ради собственного блага!

– Ареоформирование Земли, – добавил Мишель с ироничной улыбкой.

– Конечно, почему бы и нет? – ответила Майя. – Если понадобится.

Мишель поцеловал Майю в пыльную щеку. Койот насупился.

– Это все равно, что двигать мир без точки опоры, – проворчал он.

– Точка опоры у нас в головах, – парировала Майя, поразив Надю.

Марина тоже просматривала дисплей консоли.

– Кларк находится в руках спецслужб и лифт тоже, – произнесла она. – Питер говорит, что они оставили Шеффилд, но не гнездо. Ой! Кто-то утверждает, что видел Хироко в Хираньягарбхе!

Они замолчали, погрузившись в свои мысли.

– Я получил записи Временного Правительства о первом захвате Сабиси, – нарушил паузу Койот. – Там вообще нет ни слова о Хироко или о ком-нибудь из ее группы. Вряд ли она у них.

– Написанное не имеет отношения к случившемуся, – сурово изрекла Майя.

– На санскрите, – встряла Марина, – Хираньягарбха значит «Золотой зародыш».

Сердце Нади сжалось. «Появись, Хироко, – подумала она. – Появись, пожалуйста, появись…» На Мишеля было больно смотреть. Вся его семья исчезла…

– Мы пока не уверены, что Марс един, – вымолвила Надя, чтобы отвлечь Мишеля, и поймала его взгляд. – Мы не пришли к согласию в Дорсе Бревиа… Почему мы сможем договориться сейчас?

– Потому что мы свободны, – ответил Мишель, приходя в себя. – Теперь это реально. Мы попытаемся. Ведь если ты прилагаешь к чему-то усилия, то никогда не проиграешь.

Поезд замедлил ход, пересекая экваториальную ветку, они покачивались туда-сюда вместе с ним.

– В Северном море Красные взрывают насосные станции, – пробормотал Койот. – Не думаю, что в вопросе терраформирования вы быстро придете к консенсусу.

– Верно, – сипло вставила Энн и прочистила горло. – Мы хотим избавиться от всего лишнего.

Она покосилась на Сакса, но он оставался бесстрастен.

– Экопоэзис, – сказал он. – У нас уже есть биосфера. Это все, что нам нужно. Красивый марсианский мир.

За окнами проносился изломанный пейзаж. Склоны Тиррены были окрашены в хаки миллионами крохотных пятен травы, мха и лишайников, растущих между камней. Рассеянный свет утра освещал холмистую равнину.

Они молча смотрели на Марс. Надя чувствовала удушье, когда пыталась думать об этом. Только бы не мешать все в одну кучу, как там, за окном, где сплелись краски ржавчины и хаки…

Она посмотрела на остатки первой сотни, и внутри нее словно провернулся какой-то ключ. Ее глаза болели, горло все еще сильно саднило, но сон как рукой сняло. Ком в желудке рассосался – впервые с начала революции. Она вдохнула полной грудью и опять посмотрела на лица друзей… Энн злилась на нее, Майя злилась на Койота, все они были избитыми, грязными, красноглазыми. Красные люди, радужки, как круглые фишки из самоцветов, в окружении лопнувших сосудов.