Ким Робинсон - Зеленый Марс

– Доверься нам, – произнесла Надя. – Просто дай нам шанс.

Майя побежала. Другие шли в том же направлении, что и она, направляясь вверх по Парк-Каналу, к возвышенности между холмом Эллис и Столовой горой. Камера «умных» очков давала дергающуюся картинку чьих-то возбужденных лиц, спин и затылков. Люди оборачивались на крики Майи с требованием посторониться и пропускали ее вперед. Раздались громкие крики, и толпа митингующих уплотнилась. Майе была вынуждена притормозить и стала протискиваться между группами людей. Большинство из них были молодыми высоченными марсианами, и Надя кинулась к экрану Сакса, чтобы смотреть картинку, передаваемую по новостному каналу. Изображение скакало взад-вперед, между камерой, установленной на платформе возле края старого бугра пучения в парке Принцесс, и камерой наверху, на одном из пешеходных мостов. Под обоими углами было видно, что толпа собралась огромная, возможно, восемьдесят тысяч человек – так предположил Сакс, уткнувшийся носом в экран, как будто считал их по головам. Арт сумел подключиться к Майе параллельно с Надей, и они продолжали говорить с ней, пока она пробивалась вперед.

Антар закончил короткую зажигательную речь на арабском, пока Майя преодолевала последний отрезок пути, и на платформу взошла Джеки. Она встала перед микрофоном и начала говорить. Ее голос усиливался колонками, установленными в бугре пучения, а затем разносился через вспомогательные динамики, развешанные по периметру парка. Он был и в мегафонах, и на планшетах, и на запястьях – везде, поскольку отражался легким эхом от Столовой горы и холма Эллис. Тем не менее одобрительные крики митингующих мешали Наде разобрать слова.

– Не позволим Марсу стать запасной площадкой… Правящий класс, напрямую ответственный за разрушение Земли… крысы, бегущие с тонущего корабля… Если мы позволим, устроят хаос и на нашем Марсе! Но этого не случится! Мы теперь – свободный Марс! Свободный Марс!

Джеки тыкала пальцем в небо, и толпа оглушительно скандировала, быстро войдя в единый ритм:

– Свободный Марс! Свободный Марс!

Внезапно на платформу поднялся Ниргал. Когда люди увидели его, многие из толпы начали приветствовать его громогласным: «Нир-гал!» Лозунг «Свободный Марс»» тоже не стихал, так что в итоге получилось: «Свободный Марс! Нир-гал! Свободный Марс! Нир-гал!» – будто огромный хоровой контрапункт.

Дойдя до микрофона, Ниргал помахал рукой, требуя тишины. Возгласы не прекратились, но теперь кричали лишь «Нир-гал! Нир-гал! Нир-гал!» – с явным энтузиазмом, вибрируя в звуке одного общего голоса, словно каждый в толпе был его приятелем и невероятно обрадовался его появлению. Надя вдруг подумала, что, проскитавшись большую часть своей жизни, Ниргал действительно мог быть их другом.

Крики постепенно стихли, и наконец шум толпы превратился в обычное громкое гудение, хотя усиленное техникой приветствие Ниргала перекрыло его. Пока он вещал, Майя продолжала упорно идти к бугру пучения. Митингующие внимательно слушали Ниргала и теперь ей стало несколько легче продираться сквозь толпу. Но затем она остановилась и стала смотреть на Ниргала, как зачарованная, – похоже, только в момент воплей и аплодисментов, которыми заканчивались его высказывания, она вспоминала, что ей нужно двигаться вперед. Стиль его речи был сдержан, спокоен, дружелюбен, неспешен. Его было проще расслышать.

– Марс стал настоящим домом для тех, кто родился на этой планете, – произнес Ниргал и сделал минутную паузу, чтобы переждать крики толпы.

«В основном там собрались местные, – отметила Надя про себя. – Наверняка Майя едва доходит им до плеча».

– Наши тела состоят из атомов, которые еще недавно были частью реголита, – продолжал Ниргал. – Мы – марсиане до мозга костей. Мы – живые частицы Марса. Мы – люди, которые постоянно обогащают Марс. Мы пестуем Марс. Здесь наш родной дом. И нам никогда нельзя возвращаться.

Его прервали новые крики в ответ на этот прекрасно знакомый слоган.

– Что касается тех, кто родился на Земле… Ведь тут собрались самые разные люди, верно? Когда кто-то прилетает на Марс, одни хотят остаться и тоже сделать его своим домом – и мы зовем их поселенцами. Другие просто работают на Марсе, чтобы позже вернуться, и их мы называем гостями или колонизаторами. Но сейчас местные и поселенцы – наши естественные союзники. В конце концов, местные – не что иное, как дети первых поселенцев. Марс – дом для каждого из нас! Что касается гостей, для них тоже есть место на Марсе. Когда мы говорим, что Марс свободен, мы не говорим, что он закрыт для землян. Отнюдь! Мы все – дети Земли, так или иначе. Это наша утроба, и мы рады помочь Земле, чем только сможем.