Владимир Колотенко - Тебе и Огню

- Господи! Я так счастлив! Мой геном абсолютно реализован. И что может быть лучше запаха скошенных трав?..

Бежать? Но куда?! Нет! Нельзя уходить!

Лена тоже согласна - нельзя уходить:

- А как же твоя империя?!

Собственно, я не помню, как все произошло. Это ведь само собой разумеется: мы - пара! Мы просто лежим рядом, Лена курит, я вижу, как сизый дымок вьется от ее сигареты...

Вдруг мы узнаем: мы - пара... Вдруг оказалось, что совершенно не зная друг друга, мы стали приобретать новые знания друг о друге, которые по силе своих впечатлений, затмили все до сих пор существующие наши знания друг о друге. И это приобретение было сладостно-прекрасным!

- Обещаешь? - спрашивает Лена.

- Что?

- Что напишешь?

- Ага... Напишу-напишу... И будь что будет.

- Что ты имеешь в виду?

- Да так...

Вдруг я заметил: старею... Я мог бы перечислить тысячу признаков, обнаруженных в себе новых признаков, свидетельствующих о моих новых качествах, отнюдь не согласующихся с утверждением о том, что... Собственно, moi aujourd'hui et moi tantot, sommes bien deux (Я сегодняшний и я недавний - это уже двое, - франц.). А тем более, давний! И тем более, - в молодости! В старости, правда, есть и свои прелести, скажем, никуда не надо спешить, чего-то там не успеть и время от времени не смотреть на часы. Но никто не сможет убедить меня в том, что вечно спешащая, торопящаяся и не все успевающая безрассудная молодость уступает этой созерцающе-надменной и надутой старости...

Никто!

Когда я говорю об этом Жоре, он смеется:

- Да ты, мальчик мой, совсем юн!

- Говоришь Жоре, - спрашивает Лена, - он же пропал без вести.

- Жора не может пропасть, - говорю я, - даже без вести.

Я не понимаю его.

- Никогда не думай о старости, - говорит он, - живи вечным сегодня, сейчас! И заглядывай только в будущее. Во вчерашнем же дне выискивай блёстки счастья. Ты был там хоть в чем-нибудь счастлив?

Этот вопрос застает меня врасплох.

- Где? - спрашиваю я.

- В Караганде.

- Я стал плохо спать...

- Работай же! Работай тридцать шесть часов в сутки и будешь спать как сурок.

- Жор, опять ты за своё. В сутках 24 часа.

- У кого как...

А как же твои залысины, думаю я, как же твой белый пушок на голове?

- Плюнь на тело, - говорит Жора, заметив мое замешательство, живи духом. Только он животворит. На, хочешь?

Он достал из кармана бумажный белый пакетик.

- Что это? - спросил я.

- Фенаминчик... Помогает прекрасно!..

Я зачем-то ещё раз спросил его о нашем будущем. Жора молчал. Мы сидели в тени платана, Жора любовался парой каких-то южных птичек, попыхивая своей трубкой. Своим вопросом я прервал его мысли, он внимательно посмотрел на меня, выпустил облачко голубого дыма.

- Futura sunt in minibus deorum (Будущее в руках богов, - лат.), - тихо произнес он, - и мы не можем его изменить, как бы не старались. Мы можем его только испортить своими телодвижениями. Как думаешь?

Я только согласно кивнул.

- Не соглашайся так безнадежно и быстро, - подбодрил меня Жора, - с нами теперь ведь и Иисус, и Тина... Они - наши боги, так что будущее и в наших руках.

Я ещё верил Жоре.

И возлагал большие надежды на Тину - она сможет!..

Этот узел волос у неё на затылке

С беспомощной прядью на шее

Он ее не сумеет найти

А она найтись не сумеет...

Ти, найтись сумей...

Найдись, а...

Сумей же...

А мне казалось, что Тина уже у меня в кулаке...

Как та синица...

Как перо Жар-птицы...

Конечно же, мы гордились своими достижениями!

- Ты посмотри, ты только взгляни на этого Эйни! - восхищалась Юлия. - Он же...

- Он не только лучше Македонского стреляет из лука, - сказала Инна, - он стометровку бежит за восемь секунд.

- Ровно?.. Ровно за восемь? - спросил Том, - это же рекорд...

- Ну, не ровно, - сказала Инна, - за восемь и семь, но эти семь десятых секунды ровным счетом ничего не значат.

Я не участвовал в этих разговорах, мне достаточно было это слышать.

- А Папа, - сказала Ната, - вы послушайте нашего Папу... Он же гений!

- Теперь он святой, - уточнила Инна.

- Его стихи уже вошли в школьную программу не только...

- Он выиграл почти все партии у Каспарова.

- И у машины, - сказала Ната, - машина сдалась...

- Машины не сдаются! - возразил Ушков.

И Ушков, и Ната, и Тамара, и даже Жора, думал я, кладя каждый по своему камню, строили, строили Новую Вавилонскую башню, торя дорогу в Небо. И Юра, и Том, и Тамара, и... Всех не перечислить!..

И Аня, и Аня!..

И Юля...

Надо всех помнить, всех до единого: Ната, Света, Жора, Юра, Алька, Тамара, Васька Тамаров, Лесик, Ушков, Маврин, Вит, Аленков, Ира, Ната, все Жорины Наты и Иры, и...