Владимир Колотенко - Тебе и Огню

- И спасет?

- Я буду строго судить каждого, и в этом будет спасение многих.

- Значит, скоро мы?..

- Суд давно идет. Оглянитесь! Разве вы не видите начала конца? Иоанн ведь в своем Откровении вам всё рассказал. Апокалипсис! Да и я вот он - перед вами. Пришёл! Вашими усилиями! Где-то здесь уже и Антихрист притаился пока, но уже подает признаки своей дьявольской жизни.

- Значит...

Лёсик вдруг встал и уронил стул. Все обернулись, но Иисус с улыбкой на устах поднял стул, установил его на место и продолжал:

- Иоанн же вам ясно сказал: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали». Я же говорю: се творю всё новое. Боязливых же и неверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов ждёт участь в озере, горящем огнем и серою.

- Кто ж придет им на смену?

Тина медленно тянула свой фрэш, и время от времени посматривала на часы.

- Вы ведь слышали уже о странных детях, для которых ваш мир чужд и страшен? Это и есть то поколение, та новая раса... Как вспышки магния они озарят вокруг себя пространство ослепительно яркими небесными бликами. Их ураганный рост, нашествие тепла и света, этот вал совершенства, как благодатная очистительная волна цунами захлестнет скоро мир...

- Это дети индиго?

- Да, дети Света. Вам они кажутся белыми воронами, но в их жилах течет моя кровь.

- Дети индиго?! Это те, фиолетовые? - не унималась Наталья.

- Тефлоновые, - сказал ей Юра, - ты же помнишь...

- Тефлоновые, - брови у Наты полезли на лоб, - ты сказал - тефлоновые?!!

Иисус только улыбался.

- Ага, - сказал Жора, - тефлоновые...

Ната недоуменно молчала, вперив в Жору свой жгучий вопросительный взгляд. Затем посмотрела на Иисуса.

- Почему тефлоновые? - наконец спросила она.

Иисус молчал. За Него ответил Жора:

- Потому, - сказал он, помолчал секунду и добавил, - чтобы никакая человеческая короста к ним не прилипла! Понимаешь теперь?

- А! - улыбнувшись, сказала Наталья, - так бы и сказал!..

- Но скажи, каков главный признак этих перемен, - спросила Кристина, - и причины, причины. Почему?

- Оскудение веры и любви в людях. Разве не так? Вот и пришла уже скорбь дней ваших, меркнет солнце и луна не дает полного света своего и вот-вот и звезды спадут с неба... Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть прежде; но это еще не конец; ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры, смятения и землетрясения по местам; все же это - начало болезней. Но вы смотрите за собою.

- Что значит «смотрите за собою»? - не удержался Василий.

Иисус улыбнулся:

- И если бы я сто раз бы был рожден в яслях, но не в тебе самом, ты не был бы спасен, - сказал он. - Это Мое Второе Пришествие не только внешнее, но и внутреннее событие. Это ясно?

Василий, улыбнувшись, кивнул: ясно-ясно.

Вот так все и было...

- Что значит «внутреннее событие»? - спрашивает Лена.

- Преображение... И ничего больше!

- Просто...

- Просто...

- И среди вас не нашлось ни одного Великого инквизитора, который бы еще раз задал свой черный вопрос: «Зачем же ты пришел нам мешать?».

- Не нашлось. На них мода кончилась. Да их просто и быть не могло в нашей Пирамиде. Даже Тина не произнесла ни звука.

Это была наша победа, если хочешь, - наш контрудар по невежеству и несправедливости и прорыв, да-да, и настоящий прорыв к совершенству. Это был Час Христа!

- А что, - сказал я Жоре потом, - он чем-то смахивает на тебя! Ты думаешь, тебе удалось ввинтить ему часть своих генов?

- Ты же видишь, - сказал Жора, - и лоб, и нос, и глаза... А кулак, ты видел его кулак?

Жора свил пятерню в кулак:

- Тютелька в тютельку! - сказал он и поднёс мне кулак под самый нос.

- Чем пахнет? - спросил он.

- Небом, - сказал я.

Жора самодовольно улыбнулся:

- Знай наших... А если копнуть поглубже, то отыщешь и посерьёзней...

- Что? - спросил я.

- Сам знаешь что!

- Чем же ты теперь намерен заняться? - спросил я.

- Ты задаешь вопросы, на которые нет ответов.

- Итак, мы Его воскресили, - заключил я.

- Скорее - воссоздали, - уточнила Тина.

- Тина?

- Да. Это был её взгляд на происходящее. Вскоре они с Жорой...

- Что?!

До сих пор не знаю, как расценивать Тинино молчание.

- Спроси! Так спроси!

Для меня навсегда осталась тайной, как Юле удалось Его заснять.

Я, помню, тогда замерз... Как...

Как чёрт!

И как я мог это спросить?

- И если у нас все же родится девочка, - говорит Юля, - мы...

- Так-так, - говорю я, - мы...