Владимир Колотенко - Тебе и Огню

Лена слушает.

- Рифма! Гомер! Накаты волн...

- Понимаю, - говорит Лена.

- Так вот, если все это... и набор буковок, и рифма, и смысл, и интонации, и Тинин голос и... накаты волн... Если всё это совместить, сгустить, сжать, сопрячь...

Вот ведь где Тинина sal atticum! (Аттическая соль, - лат.). Правда она никакая не аттическая, без всяких тонкостей и изысканностей... Соль как соль... Но - соль! Как «Вы - соль земли». Да-да, именно так: Вы, Тина - соль земли!

Лена кивает - да-да! Затем спрашивает:

- Тинин?

- Что «Тинин»? - спрашиваю я.

- Голос, - говорит Лена.

- Только! - говорю я. - Только Тинин! В том то и дело, что ничей другой, кроме Тининого. Только Тинкин! Ты слышала, как она поёт?

Лена мотает головой из стороны в сторону: э-а...

- Вот этот-то сгусток энергии, - говорю я, - и выстраивает в наших хромосомах такую последовательность этих самых нуклеотидов - составных частей ДНК - так их упорядочивает и структурирует, что эта биомасса, неудачно прозванная кем-то homo sapien,сом, и оЧеловечивает его, делает из ничтожного хомика Величественным Homo! Это как заклинаниями и песнопениями поднять многотонную глыбу на вершину пирамиды!

- Да, - говорит Лена.

- Да, - говорю я.

- Хуже атомной бомбы, - говорит она и поправляет себя, - крепче, сильней!

- Вооооооот...

- Понимаю, - говорит Лена.

- Это - как генные мутации, только наоборот. Не к упадку, уродствам и разложению, а к расцвету, совершенству и величию. Такова сила слова!

Я не только разъясняю Лене принцип действия Тининого оружия, я и сам уясняю - вот где силища сил!

- Это не какие-то там HARPы с их смерчами и цунамими...

- Цунамами, - говорит Лена. - Цунами.

Тепрь мы смеёмся, хохочем что есть силы и слёз!

- Да-да, ты это уже говорил: HARPы - просто детский лепет.

Мы просто ухохатываемся..

Я понимаю: это смех признания понимания Тининых рифм. И слов, и букв и буковок... И особенно - промежутков между буквами, паузами, которые тоже наполнены Тиной. Тининого оружия!.. «Глаголом жечь сердца людей»!.. Что может быть очистительнее этого Тининого огня?!

Ничего!..

А ведь вода и огонь - это очистительное оружие богов. И богинь!

«...совпавшим друг с другом как соль и прибрежный камень...».

Здесь соль: совпавшим!..

Хотя здесь абсолютный Тинин запрет! Как камень! На пути к «друг с другом». Это я тоже понимаю. А Лене незачем это знать.

Поздний вечер, мы стоим с Леной у окна в обнимочку, высота, я уже говорил, высота птичьего полёта... Шестнадцатый этаж... Или двадцатый...

Лена вдруг декламирует:

«...в этом городе на хватает Питера Пэна

И питерское серое небо огромно

И проникает в тебя внутривенно... Капельно...

Здесь так дышится морем и временем... Как нигде...

(Отчего же так больно?)

Оттого что я здесь - временно».

- Кто такой Питер Пэн? - спрашиваю я.

О том, что «я здесь - временно» у меня и мысли не мелькнуло. Это станет ясно

потом. Вскоре.

- А скажи, - спрашиваете Лена, - что ни Гомер, ни Петрарка, ни Шекспир, ни Пушкин не обладали способностью покорять сердца и умы...

- В такой мере как Тина - никто, - говорю я, - разве что в незначительной степени... Скажем, Рембо... И, конечно, Пушкин, особенно Пушкин для россиян... Как и Данте для итальянцев, как и Байрон для англичан, а Гёте - для немцев... Тина же, понимаешь, Тина... Это как эсперанто!

- Понимаю, - говорит Лена, - конечно, понимаю.

Вскоре, ближе к полуночи, Лена-таки возвращает мои мысли к Жоре.

- Мы с тобой совсем бросили его на произвол этих твоих...

- Ничего не бросили, - спорю я, - ничего подобного! Жора всегда с нами. Но как тебе Тинин ключ?

Лена смотрит на меня с нескрываемым любопытством: я ещё никогда Тиной так не восхищался.

- Золотой, - говорит она, - золотой! Все ларцы мира ему подвластны.

Я удовлетворённо киваю: абсолютно все! Всенепременно! Все до единого! И теперь этот Тинин ключ в наших руках! Это - спасение... Это - власть... Ну да! Это власть над миром...

- Разве ты жаждешь власти?

Ленуся моя дорогая! Да нет в мире мало-мальски разумного человека, не мечтающего о шапке Мономаха, о короне, о скипетре...

- Что ты, - говорю я, - зачем мне она? Если я, бывает, и думаю, то только о власти совершенства. Ты же знаешь меня...

Лена улыбается.

Тишина...

Вдруг она спрашивает:

- И что Жора?

Тишина...

А ведь я так и не знаю, как бы распорядился властью над миром, попади её вожжи вдруг в мои руки. Не знаю, не знаю...

- Что, - спрашиваю я, - о чём ты спросила? Власть над миром?..

- Жора, - говорит Лена.

Ах, Жора!..

- А что Жора!.. Сгорел себе...