Владимир Колотенко - Тебе и Огню

- Что?..

- Рассказать об этом...

- Не бойся, - говорит Лена, - ничего не бойся.

- Ты как Тина, - говорю я. - Она тоже...

А ведь и в самом деле: рассказать то, что... О том, как... Это же - такая история! Поэма! Ода! Где Овидии, Петрарки, Шекспиры?!

Иуды - отдыхают!

- Не тяни, - говорит Лена, - смелее...

- Хм!.. Не толкай, - прошу я, - я и так еле держусь на ногах. Стою на краю, видишь!

- Давай, давай, - подталкивает Лена, - это твой край!

И, что называется, толкает меня - лети!

В пропасть Жориной ладони...

- И вот, - говорю я, набираясь смелости, - ладно... И вот...

Я не знаю, как это пересказать.

- ...сперва, - говорю я, - Жорин мизинец вместе с большим пальцем взяли первый гвоздь...

- Как это? - спрашивает Лена.

- Я пробовал потом дома. Сам. И знаешь...

- Как так взяли? - снова спрашивает Лена.

- Я не помню, чтобы Жора когда-нибудь держал в руках скрипку. Или гитару. Или балалайку... Помню, как он бережно прятал Юрину скрипку в футляр, когда нужно было её сохранить от полиции...

- Продолжай, - говорит Лена.

- Так вот... этот первый гвоздь в мгновение ока оказался вдруг между указательным и безымяным... Шляпка у ногтей, остриё - в ладонь... Ловкость рук, вернее Жориных пальцев! Да-да, - ловкость, ловкость! Жорины пальцы - это, знаешь ли... Я ведь видел их каждый день, каждый божий день... В работе... Помнишь, как Бог Своими Божественными Перстами, творя чудо рождения Адама... Микеланджело как никто другой изобразил этот миг... Ну ты знаешь...

- Знаю, - кивает Лена.

- На века! Навеки! Ты видела, какой это непомерно тяжкий, непосильный и невероятно нежно-радостный труд - созидание... Сотворение... Мира. По сути ведь мира! Через Адама. Так вот...

- Сравнил, - говорит Лена.

- Жорины пальцы...

- Рест, ты...

- Пальцы творца... Если хочешь... Да!.. Ты пойми... Нет-нет, ты всё-таки слушай, слушай...

Теперь я молчу.

- Наверное-таки ловкость, - говорю я затем, - но и надёжность!.. Уверенность в том, что вырваться из цепей этих чудотворных пальцев никогда и никак невозможно. Цепкость, да! Даже если они напрочь раскрыты, расправлены, распростерты. Фишка в том, что...

- Фишка?

- Цимус в том...

- Рест, скажи по-русски.

- Загогулина, - говорю я, - в том, что...

Тииинн... Тиииннн...

(Тинка!..)

- В чём же?..

- Гвозди пели - тиннннн...

- Жуть!..

- Он только скосил глаза на свою левую руку: больно, мол... Все глаза мира уставились на его лицо! Кровь... горячая Жорина кровь брызнула вдруг так роскошно и крепко, так старательно... оросив всех вокруг... как шампанским, как победительным шампанским победителя автогонки, шипя и печатая и печатая, словно клеймя Жориным клеймом... Всех! У меня до сих пор на футболке те кровавые крапинки, точно...

- У тебя?! - Лена просто ест меня взглядом.

- У меня, - говорю я, - а что?.. На футболке... Показать?

- Но...

Я достаю футболку из сумки:

- Вот, смотри...

Я тычу футболку с красными пятнышками Жориной крови прямо под нос Лене.

- Рест, ты в своём уме?

- Да, - твёрдо говорю я, - в чьём же ещё?

- Нооо...

- Лен, я не конь!

- Но... ты... был... свидетелем...

Лена умолкает и вопросительно смотрит на меня, не мигая. Приходится признаваться:

- Ну не то чтобы... Все телекамеры мира, понимаешь, это... как бы это тебе... Это как эмпатия - ты как бы сам участвуешь... Силой воображения и преображения... Понимаешь?..

- А футболка?..

- Что?

- А Жорина кровь? Значит, ты был не только...

- Что?

- Но соучастником!

Да знаю, я знаю! Не только, не только! Но я пока в эту тайну не хочу посвящать даже Лену. Не то она... Не то мы... Нет-нет! Не теперь, не сейчас!..

- Ну каким соучастником! - говорю я, - просто... Просто я...

Просто я не готов сейчас об этом рассказывать - скоро рассвет! Хотя бы часок-другой вздремнуть до того, как...

- Дорасскажу в Турее, - мирно произношу я, - давай спать.

И уж какой же тут сон?!

Тииинннн...

Звон на весь мир...

(Тинка - вот ведь где соль...).

- Не помню, где я, - говорю я потом, - куда я задевал...

- Вот, - говорит Лена, подавая мне очки, - ты как всегда оставил их...

- Ага, спасибо. Так что?

- И что Жора? Зачем тебе очки?

- Я должен дописать.

- И что Жора? - снова спрашивает Лена. - Я сама допишу.

Прекрасно! И теперь мне очки не нужны!

- Жора, - говорю я, - Жора... Да-да...

Уже третий день, как мы в Турее, но я до сих пор так и не выполнил своего обещания: дорассказать о распятии.

- Рассказывай, - говорит Лена. И включает диктофон.

Мы лежим в стоге сена...

- Да-да, - говорю я, жуя травинку, - значит так... Жора... Жору... Крест тогда ещё не успели поставить на попа... Когда раздался первый звук удара молотка по гвоздю (тиннн!...), Жора просто повернул голову в сторону звука. И даже, когда брызнули первые капли крови на футболку...