Рубен Аракелян - Камень на камне

На одном из заданий Арес был серьезно ранен. Но то, что могло растерзать в клочья обычного человека, этого засранца лишь заставило пару недель отлежаться дома. При этом, разумеется, Джина была с ним днем и ночью. Для меня ситуация была хуже не придумаешь. Ты не подумай, я не жалуюсь и не плачусь о своих проблемах. Я просто хочу, чтобы ты, прослушивая эту запись, понимал, в каком состоянии я тогда находился, ведь в дальнейшем это поможет тебе понять мотивы многих моих поступков.

За несколько месяцев общения с Аресом даже малыш Монти научился держать в руках оружие, не говоря уже о Джине, которая, как оказалось на поверку, сполна была награждена природой жестокостью. И это касалось не только боевых действий, но и повседневной жизни.

Стоило Аресу поправить свое здоровье, как я получил очередное задание. Такого у нас еще не было. Был отличный шанс обеспечить нам всем несколько безбедных лет, но и сложность была соответствующей. Это был не первый раз, когда я услышал об Эстебане Фероузе. Это имя, то и дело, всплывало в сети, иногда о нем снимали материалы, и, на тот момент, когда я получил информацию от своего поставщика, я был твердо убежден, что речь идет об одной из самых опасных угроз Конфедерации со времен войны с Орионом. Его делу был присвоен какой-то совершенно невозможный гриф секретности, так что искать его пришлось своими силами, и сил на это ушло довольно много. Список того, в чем его обвиняли, был довольно длинным, но самое главное – он был религиозным фанатиком, пропагандировавшим какие-то собственные учения среди доверчивых людей из низших слоев общества. Проследив его передвижения, мы увидели, что он за последние годы объявлялся на всех трех планетах триумвирата, везде оставляя последователей и приспешников. При этом никто не мог точно сказать, как именно ему удается так тонко манипулировать людьми. Так же в сводках статистики мы отыскали данные о том, что сами власти несколько раз проводили операции по его уничтожению, еще в послевоенные времена, но всякий раз такие попытки заканчивались неудачей. От тех же его последователей, которых удавалось изловить, так и не смогли добиться хоть сколько-нибудь значимой информации о нем самом. Складывалось впечатление, будто они сами его не знают, но при этом преданность, которую они проявляли, вызывала множество вопросов. Многих из этих пленников казнили за пропаганду религии, других же, которых казнить не было оснований, приходилось содержать в заведениях коррекции психики, так как никто из них даже под угрозой смерти не отказывался от своих убеждений. Это казалось очень странным, ибо сегодня есть множество способов вернуть человеку его утраченный разум. Но они словно не были помешаны. Тогда меня это смогло порядком озадачить.

Целый месяц мы потратили на поиски хоть каких-то следов Фероуза в сети и через моих информаторов в архивах. Но это было все равно, что искать то, о чем не имеешь представления. Между тем, это стало для меня какой-то навязчивой идеей. День и ночь я тратил на поиски только лишь для того, чтобы найти его, получить самый большой гонорар и попытаться начать жизнь с нуля, без мыслей о Джине и ее новом увлечении. Либо чтобы сгинуть, пытаясь это сделать. Любой из двух вариантов мне подходил. И вот, когда я уже зашел в тупик, когда я уже практически смирился, он вдруг взял и нашелся. На радостях и в свете дикого морального облегчения я даже не придал должного значения такому загадочному стечению обстоятельств. Фероуз отыскался на Сириусе, планете из одноименной системы. Как я уже говорил, нам доводилось там бывать, так что даже так далеко от дома у меня были определенные связи, способные помочь отыскать кого угодно.

Все произошло само собой, и вот, через пару дней мы уже летим на Сириус, и в голове у меня неимоверная каша из мыслей и надежд, что осталось совсем чуть-чуть, и я смогу закрыть эту кошмарную главу своей никчемной жизни, порядком затянувшуюся вот уже на несколько лет. Я тогда много думал о том, что наверно мне все же стоило полететь добровольцем на Орион, может тогда бы моя жизнь наполнилась хоть малейшим смыслом. Может я был бы сейчас заслуженным ветераном, пользовался почестями и льготами, играл бы в гольф в каком-нибудь загородном клубе на островах Карибского бассейна… Но все опровергал Арес. Уж куда заслуженнее, чем он, но в его существовании я тоже не наблюдал особой осмысленности. Он стал как будто моим антиподом, антагонистом. Мне все это было нужно, чтобы забыть или умереть, ему – чтобы выжить и ни в коем случае не останавливаться. Война до такой степени извратила его разум, что он словно чах без нее, угасал, превращался в засохшее растение. Но стоило нам подрядиться на очередное задание, как он вновь расцветал, отставлял в шкаф бутылку с выпивкой и сломя голову бежал в бой. Мне приходилось искать мотивацию, чтобы побороть безразличие, он вынужден был силой сдерживать себя, пока мы находились в бездействии. Мы как будто дополняли друг друга, и там где мне не хватало силы воли, ему ее хватало на нас обоих. Этим, наверно, он и приглянулся ей. Конечно, гораздо лучше, когда рядом человек, не думающий о том, что вся его жизнь прошла не так как он этого всегда хотел. Но, просто интересно, она думала о том, каким он будет через пару лет, когда все закончится? Или он до глубокой старости будет искать способ выхлестнуть свой адреналин? Что будет, когда эти способы исчерпаются? Мне вся картина представлялась довольно отчетливой, и я уже давно видел все возможные варианты. Мы оба были больны, но хотелось верить в то, что в моем случае, это было излечимо.