Петр Ингвин - Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором

– В качестве моральной компенсации прими новость, которая тебя обрадует. – Верховная царица покровительственно улыбнулась. – Я выдвинула тебя на соответствие назначенной возможной преемницы.

– Приготовления начались несколько дней назад, – говорила правительница, – и, как мне доложили, несколько часов назад закончены. Отправляемся.

– Прямо сейчас?!

У Томы горели глаза. Царица усмехнулась:

– У тебя есть дела более срочные?

Тома затрясла головой так, что та чуть не оторвалась:

– Нет, но все так неожиданно. А если б экспедиция не успела вернуться из долины?

– Экспедиция никак не соотносилась с проведением соответствия, просто сестре Веронике и твоему навестору пришлось бы дольше до нас добираться. А мне пришлось бы резче реагировать на новости. Я рада, что еду с легким сердцем – наши проблемы либо решены, либо по ним приняты необходимые меры.

Необходимые меры выразились в оставлении постоянного гарнизона в горах. Отныне путь через перевал закрыт. Как теперь попасть к Малику, а с ним – к причалу? Единственный вариант – с очередным посольством.

Нет, имелся вариант номер два: в составе армии вторжения.

Сборы получились быстрыми, а путь неблизким. Место, которое Верховная царица определила для прохождения соответствия, по местным меркам было неподалеку – полтора дня пути с ночевкой в цекаде, где разместился только наш отряд в сопровождении нескольких приглядывавших царберов. Где ночевала Верховная царица, осталось неизвестным. К следующему полудню нескончаемая процессия въехала на расположенный вдали от дорог холмистый пустырь в вотчине цариссы Дарьи. Когда-то, в незапамятные времена, здесь текли бурные реки, сейчас остались только зигзаги каньонов.

Школа отстраивалась тоже где-то в этом районе, но немного дальше. Мы остановились в другой части вотчины, ближе к бесхозной башне Причала и Западного леса. Или уже не бесхозной. Мне не докладывали.

На возвышенности стояли заранее выстроенные шатры царицы, их окружала стража. Рядом размещались гости. Судя по флагам, прибыли несколько царисс с семьями и свитами, также мелькало много красных накидок, одну из которых сопровождали с величайшим уважением и называли преосвященством. Стало быть, сестрисса. Когда мы случайно оказались рядом, я узнал в ней сестриссу Аркадию из храма земли Конных пастбищ, она присутствовала на моем с Томой удочерении. При ней по-прежнему состояла сестра первого чина Васса, некогда впервые поразившая не свойственным бронзовому веку оружием. Через некоторое время к Аркадии присоединились две другие сестриссы – наша Устинья с Западной границы и еще одна, мне неизвестная, мелкая на фоне высоких сухопарых соратниц. Устинью сопровождал Панкратий, а третья сестрисса обходилась свитой нескольких ничем не примечательных сестер.

День выдался облачным. Это радовало, не будет слишком жарко. Ветер почти отсутствовал, его хватало только чтобы едва развевать флаги.

Для Верховной царицы в самом удобном месте водрузили переносной трон. Солнце светило ей в спину, неровности местности, куда явно придется добираться соискательницам, раскинулись внизу, как на ладони. По правую руку от трона установили скамью для сестрисс, по левую – такую же скамью для прибывших пяти царисс, сейчас что-то со смехом обсуждавших в своей компании. Из них я узнал только Дарью. Из остальных кто-то тоже мог попадаться на глаза после спасения царевен, кроме одной – молодой цариссы лет двадцати. Она глядела на Тому с вызовом и, переговорив с другими корононосицами, ушла к своей свите.

Тому на скамью не пригласили, видимо, из-за участия в состязаниях. Зрители в лице семей высокопоставленных гостий, а также их войниц и войников с небольшим вкраплением бойничьих колпаков, расположились частью по бокам от скамей, частью по другую сторону открытой площадки. Там солнце слепило глаза, но когда соревнования переместятся вниз, под уклон, где сейчас что-то спешно доделывали, свет мешать не будет или будет несильно. Зато от начальства далеко – это плюс, который, на мой взгляд, перевешивал минусы. Внизу проходило бывшее русло реки, которое просматривалось до дна – место скорых ристалищ, если судить по расположению скамей и направленности взглядов. В недалеком лесочке шумели кроны, вяло похлопывала на ветру натянутая ткань шатров, все это покрывал неразличимый в деталях гул множества разговоров.