Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

П р о ф е с с о р. Мы охотно послушаем, но чуть позже. Вначале мы хотели бы...

Р о б о т. Через минуту может быть поздно.

П р о ф е с с о р. Почему?

Р о б о т. Чего ради я стану объясняться с галлюцинацией. Слушайте! Элегия о судьбе роботов под названием «Сиротская доля».

Недурно, правда? Особенно окончание.

П р о ф е с с о р. Действительно, производит впечатление... Но, может быть, вы все-таки скажете, где ваше человечество?

Р о б о т. А его уже нет. Так что мне осталась только поэзия. Мой коллега, в смысле — антиколлега, в значительно худшем положении, бедняга. У него таланта — ни на грош!

П р о ф е с с о р. Антиколлега? Кто это?

Р о б о т. Стратегический Мозг противной стороны. Те-=перь-то он жалеет. А ведь я ему говорил, объяснял: «Не так, говорю, дотошно. Не до конца. Не всех сразу, а то будет... пшик!» А он: нет и нет. Дескать, это мой главный долг, мол, приказ командующего, а война — тотальная. Служака. И вот вам результат! Океаны испарились, материки затоплены или выжжены, ни одной стратегической цели. Обоюдная победа. И все от избытка патриотизма.

П р о ф е с с о р. Что вы говорите! Это же немыслимо! Ужасно! Чудовищно!

Р о б о т. Совершенно с вами согласен. Уж эта мне скрупулезность! Надо было вовремя заключить мир, отстроилось бы то, другое, а там, глядишь, можно было бы начать сначала, — а так что? Приходится слагать элегии да сонеты. По правде говоря, они у меня уже вот где сидят!

П р о ф е с с о р. А ваш коллега?

Р о б о т. Вы хотели сказать, антиколлега? Ну что ж, некоторое время он еще пыжился, отдавал приказы, бомбардировал, но в конце концов сбавил тон. Иногда захаживает ко мне, поигрываем в шахматишки. Что-то же надо делать. Может быть, вы играете в шахматы? Я бы охотно сменил партнера.

П р о ф е с с о р. Простите, но после того, что я услышал, невозможно сосредоточиться.

Р о б о т. Жаль: я никогда не играл с галлюцинацией. Все-таки хоть какое-то разнообразие. Эх, паскудная доля! (Встает, со скрипом потягивается.) Ужасно ноет в суставах. Это от влаги, от испарившихся океанов... (Подходит к шару и начинает слегка постукивать по нему ногой.)

П р о ф е с с о р. Это что?

Р о б о т. Супербомба. Оставил себе одну на память. Правда, я так и не знаю точно: а может, и она — моя галлюцинация. Увлекательная проблема, правда? Тут я однажды пытался ее разрешить...

П р о ф е с с о р. А может, вам лучше ее не трогать? А как вы пытались?

Р о б о т (поднимает с земли отломанную рукоятку). Потянул за взрыватель, а он оторвался. Совершенно проржавел от влаги. Хотя, может быть, это тоже только иллюзия? Есть у меня одна мыслишка. Попробую по-другому... (Начинает сильнее бить по шару.)

П р о ф е с с о р, Прошу вас! Не делайте этого!

Р о б о т (переставая стучать). А то что?

П р о ф е с с о р. Бомба может взорваться.

Р о б о т. Скорее всего, нет. Я вижу ее так же четко, как вас, а вас-то ведь нет. Значит, и ее нет.

П р о ф е с с о р. Но она есть! Есть! Клянусь вам, есть!

Р о б о т(на минуту переставая стучать). Это вы так говорите. С логической точки зрения это ошибка. То, что одна галлюцинация говорит о другой галлюцинации, не имеет никакого значения. Я могу спокойно попытаться... (Стучит сильнее, бомба начинает дымить.)

X ы б е к. Господин профессор, бежим!

П р о ф е с с о р. Дорогой робот, уверяю вас, что, как пришельцы с Земли, мы...

Робот стучит изо всех сил, бомба дымится.

X ы б е к. Бежим! Скорее!

Бросаются к выключателю. В этот момент — вспышка, дым, грохот.

Когда дым рассеивается, оба, Xыбек и Тарантога, лежат под столом.

П р о ф е с с о р. Что это было?