Лили Блек: Ракшас

Верное средство от детских страхов, помогавшее в давно прошедшие годы, помогло и сейчас. Когда он открыл глаза, с опаской оглядываясь вокруг, все было уже совершенно спокойно и привычно-уютно. Плита белым пятном прислонилась к деревянному шкафчику, сушилка над раковиной поблескивала набором тарелок, а страшная маска на стене равнодушно пялилась в окно неживыми глазами. Роман облегченно вздохнул, еще раз удивившись, какие фантазии приходят в голову спросонья, и направился в спальню. Озабоченно потирая волоски на ладони, он задумался о том, что нужно будет сходить к врачу, чтобы выяснить причину странной растительности. Может, это — какое-то кожное заболевание, или новый вид аллергии. В своей задумчивости он не заметил, как настенная маска проводила его внимательным взглядом неожиданно заблестевших влажных глаз.

Роман улыбался, обнимая жену и наслаждаясь волнами спокойной нежности, исходящими от ее сонного тела. Света зашевелилась в его объятиях, недовольно дергая плечом. Он виновато убрал руку, подумав, что эта проклятая шерсть, наверное, неприятно щекочет ее кожу. Света боялась щекотки. Роман осторожно поцеловал розовое ухо жены, выглядывающее из-под пушистой пряди волос, укутал ее одеялом и откинулся на подушку. Все же любопытный был сон, интересно было бы посмотреть, чем там дело закончится. А вообще-то, нужно все же меньше читать на ночь всякую дребедень, чтобы потом не мерещились оживающие маски. Воспоминание об оскале деревянной куклы обдало холодом, но Роман уже засыпал. Молодой человек на свадебной фотографии нежно улыбнулся своей невесте, протягивая руки. Девушка доверчиво положила ладонь на локоть своего жениха.

Роман улыбнулся в полусне, наблюдая за маневрами своего изображения на старом снимке, стоящим на прикроватной тумбочке.

— Сита, я в который раз прихожу к тебе, униженно моля о снисхождении. Неужели ты все еще не веришь в мою любовь? — гордый Равана склонил голову, глядя в пыль под ногами. — Оставь эту рощу, пойдем со мной. Золотой дворец будет твоим, вся Ланка будет твоя. Белые кони, запряженные в золотую колесницу, повезут тебя по твоим владениям…

— Год, данный тобой на раздумье, еще не закончился, — нежный голос был высокомерен. — Или ты хочешь забрать меня отсюда силой?

— Силой? Нет, я не считаю это правильным. Я все еще надеюсь, что ты полюбишь меня. — Равана так и не поднял головы, он знал, что в глазах Ситы плещется презрение и ненависть. Как и всегда. Как каждый день этих долгих-долгих месяцев, когда он приходил в ашоковую рощу, пытаясь добиться ее любви.

— А ты считал правильным забрать меня хитростью у мужа? Тогда ты не спрашивал моего согласия.

И побоялся встретиться с ним в бою! Обманом украл! — она действительно презирала его, разговаривая так, словно он был ее пленником, а не она находилась в заключении. — Я думаю, что правду рассказывают о проклятии, наложенном на тебя Брахмой. Если ты возьмешь женщину силой, то ты погибнешь в тот же миг. Ты — трус!

— Какая разница, существует проклятие или нет? — Равана мрачно посмотрел в прекрасные глаза Ситы и с болью убедился в том, что в них нет жалости. — Я люблю тебя и готов отдать все, что имею, за одно твое ласковое слово.

— Нет! — она была непреклонна. — Ожидание твое напрасно. Рама с войском стоит в пределах Ланки. Ты предлагаешь мне уже завоеванное царство, — Сита насмехалась. — Скоро, очень скоро, мой муж подарит мне то, что я хочу. Подарок, о котором я мечтаю уже почти год. Твою голову, Равана!

— Я неуязвим, Сита. — Равана старался говорить спокойно. — Ты же знаешь, что достиг я суровым покаянием великой святости, и сам Брахма наградил меня за благочестие. Ни боги, ни демоны не могут одолеть меня в битве, лишить силы и жизни. Таков был дар Брахмы.

— Ты забыл попросить неуязвимости от смертного человека! — Сита с удовлетворением увидела, как вздрогнул Равана, осознавая ее правоту. — Рама убьет тебя и разрушит Ланку.

Владыка Ланки повернулся, чтобы уйти. Проклятия Ситы звучали в его ушах, и даже славословия ракшаси, охраняющих ашоковую рощу, не могли заглушить их. Сита была права. Обезьянье войско окружало столицу, сжимая кольцо, как змея, обвившаяся вокруг шеи. Они теряли могучих воинов, но не отступали. С яростью Равана подумал о том, что обезьяны убили уже многих из великих ракшасов. И оружие богов не даровало спасения. Дурные предзнаменования сулят беду роду ракшасов. На жертвенных алтарях огни чадят и гаснут, не разгораясь, в жертвенном масле ползают живые муравьи, змеи заползают в храмы. Равана рассерженно сжал кулак, вспарывая длинными когтями кожу на ладони. Не будет победы Раме! Он не отдаст Ситу! Ни за что!