Лили Блек: Палач

Сеньор Хосе удовлетворенно осмотрел свою работу. Кукла была хороша. Руки и ноги поворачивались на шарнирах, он даже поставил шарниры на локтевые и коленные суставы, и теперь они сгибались, вертясь в разные стороны. Волосы из пакли были убраны в сложную прическу, удерживаемую высоким резным гребнем. Блестящие капельки клея составляли бусы, украшающие локоны. Ярко-голубые глаза в окружении длинных черных ресниц были огромны, а большой красный рот — радостно улыбался.

Кончита взвизгнула от восторга, увидев новую игрушку, и тут же притащила свою рабочую корзинку с различными лоскутками.

— Папа, это будет грандесса, правда? — она быстро вытаскивала кусочки шелка и бархата из корзинки.

— Конечно, грандесса, — заулыбался сеньор Хосе. — Видишь, какая у нее прическа?

— Ага! — девочка уже прикладывала к деревянному тельцу куклы лоскут зеленого кружева. — А вот из этого я ей сделаю мантилью, да?

— Это как ты сама захочешь, маленькая, — отозвался сеньор Хосе. — Какое платье будет у куклы?

— Желтое, у меня тут где-то был желтый шелк, мне его Консуэла подарила! А я ей отдала взамен то белое кружево, что осталось от маминого платья, — Кончита увлеченно рылась в коробке. — А если я поверх желтого шелка нашью зеленое кружево, то моя донья Хосефа станет настоящей дамой.

— Какая донья Хосефа? — недоуменно поинтересовался сеньор Хосе.

— Да вот же! — девочка торжественно показала на куклу. — Ее зовут — донья Хосефа, правильно?

— Конечно, правильно, маленькая! — сеньор Хосе восхищенно смотрел на дочку. Какая же она умница! И рукодельница! В свои пять лет уже может сшить платье кукле. Да не просто балахон какой-нибудь, а настоящее платье, не хуже, чем у придворных дам. Если все будет хорошо, то она выучится на портниху и, даже возможно, когда-нибудь сошьет платье самой королеве!

— Папа, а почему у доньи Хосефы нет пальчиков? — звонкий голосок девочки прервал его раздумья.

Он покрутил куклу, и увидел, что действительно забыл вырезать пальцы на деревянных кистях.

Взяв нож, сеньор Хосе быстро прорезал бороздки в сжатых кукольных кулачках. Подумав, добавил такие же бороздки на ногах.

— Ну вот. Теперь уже есть пальчики, — он отдал куклу Кончите, радуясь счастливой улыбке дочери.

— Да, теперь есть! — серьезно кивнула девочка и опять начала примерять на куклу различные лоскутки ткани.

— Хосе, пришел дон Дьего. Он говорит, что ты ему срочно нужен, — в дверях комнаты стояла донья Тереса и неодобрительно смотрела на мужа.

Сеньор Хосе вздрогнул, увидев жену. В комнате, залитой солнечным светом, она казалась вестницей несчастья в своей черной одежде. Мантилья, ниспадающая с головы, перекрещена на груди, мясистые белые руки теребят край кружева. Ястребиный нос и маленькие пронзительные черные глаза. Ну почему она все еще носит траур, ведь Хавьер умер уже давно, неужели нужно похоронить себя живьем, вслед за сыном? Ведь есть маленькая Кончита…

Сеньор Хосе поднялся, отряхивая с камзола мелкие стружки. Приход дона Дьего, монаха-францисканца, его не обрадовал. Так хотелось побыть сегодня дома, посмотреть, как Кончита играет с новой куклой, которую он вырезал со всей любовью к своей маленькой дочке, и вот — опять что-то случилось.

— Ты уходишь, папа? — Кончита тянула отца за рукав. — Ты уже не вернешься сегодня?

— Прости, маленькая, — сеньор Хосе погладил блестящие черные волосы девочки, — но я обязательно должен идти.

— Я понимаю, — она смотрела на него блестящими от сдерживаемых слез зелеными глазами. — Возьми вот с собой, чтобы не забыл ко мне вернуться. — Кончита сунула ему в ладонь кусочек золотистого атласа. — Мы с доньей Хосефой будем ждать, чтобы показать тебе новое платье.

— Я обязательно вернусь посмотреть, — он еще раз погладил дочку и вышел, заталкивая в карман камзола лоскуток ткани.

Дон Дьего, как и ожидалось, принес приказ Великого Инквизитора, согласно которому сеньор Хосе должен был немедленно прибыть во дворец епископа. Спорить было невозможно, поэтому он только склонился перед монахом, сказав:

— Viva la Virgen Santisima! — Слава пресвятой деве!

Быстро шагая по улицам, сеньор Хосе гадал, что же могло понадобиться Великому Инквизитору настолько срочно. Ведь не просто так оторвали его от семьи, дон Лоренсана — деликатный человек. Увидев авельянеру, торговку миндалем, сеньор Хосе подумал, что нужно будет купить гостинец для Кончиты, чтобы она не так расстраивалась от отсутствия отца. На углу улиц, прислонившись к стене дома, сидела нищенка, напомнившая ему донью Тересу, только изрядно постаревшую. Тот же черный цвет одежды, такой же крючковатый, словно у хищной птицы нос, даже взгляд — столь же пронзительно-требующий. Он бросил старухе пару реалов, не выдержав блеска этих бегающих черных глаз.