Роберт Сойер - Вспышки

— И? — сказал я.

— И вчера они раскрыли подлинную природу фундаментальной структуры материи.

— И эта… эта «петлевая теория гравитации» оказалась верна?

Мэрилин испустила тяжёлый вздох.

— Даже рядом не лежала. Даже на одном поле… — Она опустила взгляд на накрытое простынёй тело мужа, потом посмотрела на меня. — Вы знаете, каково это — работать в научной среде?

На самом деле я имел об этом некоторое представление, но она явно не это хотела услышать. Я лишь молча покачал головой.

Мэрилин развела руками.

— Ты столбишь свою делянку на раннем этапе карьеры, и потом всю свою жизнь защищаешь её, пытаясь доказать, что твоя теория, или чужая теория, в защиту которой ты выступаешь, верна. Ты полемизируешь со всеми желающими — в журналах, на симпозиумах, на занятиях со студентами — и, если повезёт, в конце концов, отстаиваешь её. Если же не повезёт…

У неё перехватило голос и слёзы полились из глаз, когда она посмотрела на лежащий на полу хладный труп.

Премия [Непереводимое имя собственное]: Премия, присуждаемая каждые [примерно 18 земных лет] за лучшее музыкальное произведение, созданное в пределах Союзных миров. Хотя большинство видов начинают заниматься музыкой ещё до изобретения письменного языка, [то же самое непереводимое имя собственное] считала, что ни одно по-настоящему утончённое музыкальное произведение не было создано существом со сроком жизни менее [примерно 1100 земных лет], и поскольку такой срок жизни возможен лишь после достижения технологической зрелости, творчество разумных рас периода до победы над естественной смертью не имеет никакой эстетической ценности. Получившие награду композиции лишь подтверждают её точку зрения: работы композиторов, проживших менее [примерно 140 земных лет] кажутся не более чем атональным шумом по сравнению с…

Это началось всего два года назад. Нам с Майклом — это мой сын; ему тогда было тринадцать — позвонил сосед и сказал, что мы просто обязаны включить телевизор. Мы так и сделали, а потом сидели рядом на диване и смотрели пресс-конференцию в Пасадене и обращения американского президента и канадского премьер-министра.

Когда всё закончилось, я посмотрел на Майкла, а он посмотрел на меня. Он был хорошим ребёнком, и я очень его любил — и хотел, чтобы он понял всю важность произошедшего.

— Запомни, где ты сейчас, Майкл, — сказал я. — Запомни, во что ты одет, во что я одет и какая сейчас погода. Люди всю жизнь будут тебя спрашивать, что ты делал, когда впервые услышал.

Он кивнул, и я продолжил.

— Это событие того типа, что происходят чрезвычайно редко. Его годовщину будут отмечать каждый год; о нём напишут в учебниках истории. Этот день, возможно, даже сделают выходным. Это дата вроде…

Я беспомощно оглядел гостиную, пытаясь сообразить, с какой датой сегодняшняя будет сравнима по значимости. Но не смог вспомнить ничего, по крайней мере, из моей собственной жизни, хотя мой отец с подобным благоговением говорил о 20 июля 1969-го.

— Помнишь, — наконец, продолжил я, — ты как-то пришёл домой, когда был ещё маленький, и сказал, что Джонни Стивенс говорил про какое-то 11 сентября, и ты хотел узнать, что это такое, и когда я рассказал, ты разревелся? Вот сегодня что-то похожее, такое же важное, но… но 11 сентября — это было очень плохое, ужасное событие. А то, что произошло сегодня — радостное, счастливое. Сегодня человечество переступило порог. Ещё много дней и недель все будут только об этом и говорить, потому что теперь… — у меня даже перехватило дыхание, когда я произносил эти слова, — мы не одиноки.

Космическое микроволновое фоновое излучение: Излучение высокой степени изотропности и с практически идеальным спектром абсолютно чёрного тела, пронизывающее всю вселенную и имеющее температуру примерно [2,7 градуса Кельвина]. Хотя некоторые примитивные культуры ошибочно считают это излучение доказательством распространённого мифа о сотворении — а именно, представления об образовании вселенной из взорвавшейся сингулярности — более искушённые расы понимают, что космический микроволновой фон на самом деле является результатом…

То, что повсюду происходит то же самое, облегчения не приносило. Ни на грамм. За последние два года меня вызывали в Университет Торонто семь раз, и каждый раз оказывалось, что кто-то наложил на себя руки. Не обязательно профессор; перед Макчарльзом это был аспирант, который готовился защищать диссертацию по какому-то заумному аспекту эволюционной теории. Нет, эволюция правда происходит, но, как выяснилось, её механизмы гораздо сложнее, чем те, что дарвинисты отстаивали в течение полутора сотен лет. Я пытался не быть циником, но задумался: оценил ли тот аспирант иронию ситуации, вскрывая себе вены до того, как продолжил свой род?