Юргис Извеков - Рай в барабане

– Да, это непонятно.

– Ладно, что по морфологии? Есть симуляция?

– Сейчас позову Ицхака, – Тинг пошла вдоль столов, хотя можно было бы и крикнуть через всю лабораторию.

– Можно хлебнуть? – Ицхак не испытывал никаких проблем с тем, чтобы усесться на лабораторный стол и взять ее недопитую чашку кофе. – А где помада? Я хочу с помадой.

– Симуляцию, – сказала Лис.

Ицхак, не слезая со стола, развернулся и придвинул монитор, развалив аккуратно сложенные папки. Клавиатуру он пристроил к себе на колени и стал быстро, не глядя стучать по клавишам.

– Картинка пока статическая. К концу дня, а может к утру увидим динамику. Цвета условные.

На экране появилось трехмерное изображение разреза пузыря. Снизу – коричневый слой скальной породы, выше – плотно прилегающий к неровностям грунта белый слой, абсолютно гладкий сверху. Стенки пузыря выглядели серой полукруглой аркой. Нижняя часть стенок как бы вырастала из гладкой белой подложки. Воздух внутри пузыря был окрашен в голубой цвет и в нем летали мелкие белые точки.

– Что это за белые точки и подложка?

– Взвесь какого-то вещества. Оно же выстилает дно. Пока не знаем, что это. Сложная органика – это точно. По консистенции что-то вроде твердой прозрачной смолы. Очевидно, отходы жизнедеятельности.

– Ицык, – Лис упорно называла Ицхака по-одесски Ицыком. – Просчитай еще укрупненный срез в месте соединения стенки с подложкой.

– Слушаюсь! – Ицхак соскочил со стола, отвел правую руку и правую ногу, как кот Том, и испарился.

– Хоть это и на Марсе, все равно не понимаю откуда такая чистота… – сказала Тинг.

– Вот и я не понимаю…

Лис откинулась в кресле и легко помассировала веки кончиками пальцев. Что-то было не так.

Во-первых, во всех собранных на Марсе образцах обнаружено только два вида бактерий, живущих в симбиозе. Что это за эволюция, охватывающая только два вида, причем как будто созданных друг для друга?

Во-вторых, бактерии слишком – а вернее сказать излишне – специализированы. Они делали воздух почти земным и покрывали грунт толстым слоем какой-то смолы.

В-третьих, почему жизнь на Марсе не распространилась на всю планету, а сосредоточилась только в одной пещере? Даже если жизнь привязана к жидкой воде и теплу в пещере, она должна была за миллионы лет покрыть этими пузырями всю планету. Да что говорить, они должны были трансформировать ее атмосферу.

Эти и еще множество вопросов все больше убеждали Лис: марсианские бактерии не могут быть естественного происхождения, они созданы искусственно. И причем недавно.

Лис еще раз проверила все листы в папке и убедилась, что в ней нет ничего лишнего, а есть только необходимые материалы чтобы наглядно показать Кот-д'Аржану свои выводы.

Она вышла из лаборатории, по пути крикнув ребятам: «Я у шефа».

Лис шла по коридору, стараясь не слишком торопиться. Как обычно, все встречные – и мужчины, и женщины – оглядывались на нее. Высокая, ростом метр восемьдесят пять, стройная, в меру спортивная, самую малость угловатая, с почти мальчишеским лицом, зелеными глазами и короткой стрижкой. Ее лицо, шея и грудь почему-то напоминали портреты Модильяни. Кот-д'Аржан был, конечно, прав – она была привлекательна и необычна. Но Лис как будто стеснялась этого. Свою фигуру она старалась скрыть под мешковатой свободной одеждой – это могли быть или широкие джинсы с батниками, ветровками или куртками, или длинные сарафаны с огромными полувоенными ботинками, или что-нибудь подобное. Но, как она ни старалась, это только прибавляло ей шарма и загадочности.

Лис – Алиса Петровна Тавридис – родилась в Москве в 1990 году, в семье обрусевших еще в XVIII веке греков, которые, в отличие от многих соотечественников, никогда не теряли связи с греческой культурой. Все ее предки по отцовской линии были учеными или инженерами, и все женились только на русских гречанках, хотя это не было каким-то строгим семейным принципом.

Отец ее, Петр Сократович, работал в знаменитом ОКБ-301 у Георгия Николаевича Бабакина и специализировался на закрытых темах, связанных с химическими анализаторами для военной техники, а заодно и для лунной, венерианской и марсианской программ.

В школе она дружила только с мальчиками, училась отлично, участвовала, и не без успеха, во всероссийских олимпиадах по биологии и химии, но о науке и не помышляла. Учеба давалась ей легко – это была своего рода генетическая особенность. В 2007 г. семья переехала в Грецию, и в том же году она поступила в Амстердамский университет на факультет естественных наук и информатики. Проучившись два года, она бросила университет и связалась с компанией, которая называла себя «последними из хиппи». Они как призраки бродили по Европе и курили марихуану. Только серьезные проблемы с полицией заставили ее снова взяться за ум.