Юргис Извеков - Рай в барабане

– Ну, не передергивайте, Бернар. Они собираются продавать не ваши достижения, а информацию о ваших достижениях! Согласитесь, это не одно и то же. Способов извлечь выгоду из информации много. Я не специалист, но возьмем хотя бы рекламу или продажу прав на трансляции… Потом, сопутствующие товары… Поймите, Бернар, чтобы принести прибыль, информация должна подаваться в нужное время, по нужным каналам и украшенная бантиками. Вы умеете украшать бантиками?

– Я не занимаюсь пошивом нижнего дамского белья!

– Вот видите? А они занимаются. Так вот, вы сделали заявление об обнаружении жизни на Марсе – кстати, отлично получилось, снимаю шляпу! – и на сегодня этого пока достаточно. Завтра можно сообщить, что это бактерии. Но больше пока никакой несогласованной информации. Публику надо заинтриговать.

– Так пока никакой другой информации и нет.

– Ну когда будет. Информация должна выдаваться ровными порциями, как пули из автомата, а не вываливаться одним махом, как бомба. Нельзя давать общественному мнению расслабиться, едва начнут забывать – тут же подкидывать новую порцию дров. Такова тактика. А главный залог успешности этой тактики – секретность.

– Опять секретность! Изо всех дыр лезет эта ваша секретность! Мало вам секретности?

– Мало. Инвесторы решили усилить режим секретности и получить у всех сотрудников согласие на обработку любых персональных данных и на постоянный мониторинг частной жизни.

– Что это еще за мониторинг?

– Возможность прослушки телефонов, просмотра соцсетей и почты, прослушки и видеонаблюдения даже во внерабочее время.

– Короче – полный колпак? У вас людей не хватит за всеми следить!

– Хватит на всех, вплоть до уборщиков. Я получил неограниченные полномочия и достаточные средства.

– Две трети сотрудников уйдет. И я с ними!

– Боюсь, инвесторам придется с этим согласиться. Мне будет очень жаль.

– Вы вымогатели! Испортили нам праздник…

– Да бросьте, Бернар! Это же не навсегда! Вот прилетит Флибустьер, тогда напишете увлекательный мемуар.

3.

1978 год.

Великая алхимия

Все началось с «Великой алхимии».

В среду, 5 апреля 1978 года, в Париже, в небольшом семейном кафе «Луазон бьен дюмтэ» собралась обычная компания. Половину компании составляли люди, прожившие в этом районе всю свою жизнь, и помнившие, как в «Луазон бьен дюмтэ» проводили время их родители и даже деды. Другая половина состояла из студентов, артистов, журналистов и художников, живших на съемных квартирах в шаговой доступности от кафе. Посторонние, в особенности туристы, заходили сюда крайне редко, чему втайне радовался, несмотря на интересы бизнеса, хозяин кафе Готье Перра. Он любил и сам поболтать с завсегдатаями, любил вникать в их секреты и личные дела, советовать, ободрять, похлопывать по плечу. Посетители же, которые с первого взгляда не нравились месье Перра, удостаивались такого холодного приема, что у них и мысли не возникало прийти сюда второй раз.

Итак, в эту среду все шло как обычно. Первым из завсегдатаев пришел граф Жан-Марк де Труасу со своей неизменной тростью и раскрыл ожидавшую его свежую «Фигаро». Потом подтянулись остальные, и в течение часа все 12 столиков в открытом с двух сторон зале были заняты. Последним прибежал самый молодой член общества выпускник профессионального колледжа Эрнесто Рохо, прибывший в Париж учиться с какого-то далекого полинезийского острова.

Готье Перра стоял возле барной стойки и благодушно наблюдал, как из отдельных реплик, перебрасываемых между столиками, постепенно, как чай в прозрачном чайнике, заваривается общая беседа.

– Э, нет, нет, нет, – закричал вдруг Перра. – Только не здесь! Спасибо!

К кафе подошел и занял один из уличных стульев высокий чернокожий мужчина в большой круглой красно-зелено-желтой вязаной шапке, из-под которой свешивались длинные седые волосы. Одет он был в потертые джинсы и выцветшею красную майку с изображением стилизованного барабана, украшенного кругом с изображением раскрытой ладони. В руках он держал большой африканский деревянный барабан, покрытый орнаментом, и японский бумбокс. Он сел и зажал барабан между колен, явно намереваясь играть.

Это было слишком даже для толерантного свободомыслящего леволиберального Готье Перра.

– Нет, нет, идите, пожалуйста, месье! Тут не дискотека. Если вы ничего не заказываете…

Бродяга спокойно взглянул на Перра, пожал плечами и встал. Но тут вмешался граф де Труасу.