Виктория Воробьева - Юнона

Некоторое время они оба молчали.

— Подумай, Том, почему правила именно таковы? Потому, что вы таковы. Если бы вы были другими, были бы другими и правила.

— Значит, выхода нет?

— Для тебя — нет, ты в этой ситуации ничего не можешь сделать. Для Макса он, конечно, есть. Мое предложение остается в силе.

— Ну что ж, — медленно сказал капитан. — Спасибо за беседу, господин посол.

— Был рад поговорить с тобой, Том.

Нэлл внимательно прослушала весь разговор до конца, потом включила запись еще раз. От мягких интонаций того, кто говорил голосом Алекса, по позвоночнику пробегала дрожь. Он словно опутывал Тома тончайшей невидимой паутиной… или ей так показалось.

— И ты действительно пустил бы его в свой разум? — спросила она через паузу.

— Пустил бы, — ответил Том. — Разве с этим существом можно блефовать? Мы и так висим исключительно на его честном слове. Я расстроил тебя, Нэлли? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Нет. Ты… очень хороший, Том.

— Ни хрена я не хороший. Я банально устал смотреть, как мои люди умирают один за другим. Устал чувствовать свое бессилие, — он глубоко вздохнул. — Ладно, все равно ничего не вышло. Макс замкнулся в своей непримиримости, а Си-О… его позицию ты слышала.

— Но ведь он прав. Ты не можешь решать за Макса. В конце концов, если Гринберг решил покончить с собой, он это сделает, так или иначе.

— Гринберг хочет умереть не больше, чем мы с тобой, — проворчал Том. — Он не самоубийца. Просто он считает, что то, что ему предлагают — хуже смерти. И я не знаю, может быть, он и прав.

Если закрыть глаза, перед глазами начинает тихо мельтешить размытый коричневый узор. Если мысленно пробежаться лучом внимания по своему телу, то можно услышать медленный стук сердца, почувствовать, как воздух наполняет легкие, как руки удобно лежат на подлокотниках. Если поймать миг между сном и явью, нащупать зазор между собой и миром, можно почувствовать чужое присутствие — чей-то взгляд, внимательный, мягкий, затягивающий… Если мысленно потянуться к этому взгляду, к этому ощущению — тело исчезает, а сознание соскальзывает в совсем другой мир.

…Она снова летела в потоках вкусного солнечного света, ощущая упругое давление магнитного поля и острое покалывание тяжелых ионов. Все ее существо было полно радости, потому что старый этап почти завершился, а начало нового обещало массу интересного и преисполненного смысла. Ей надо было найти… ученика? Сына? Кого-то, еще не знакомого, но уже любимого, кого-то юного, радостно готового к творчеству, но еще не умеющего правильно сплетать Замыслы и наполнять их жизнью…

Нэлл опомнилась, прежде чем это ощущение смыло ее целиком. С усилием вернулась назад, распахнула глаза. Пару секунд смотрела на светящуюся ленту по периметру потолка, не понимая, что это. Потом глубоко вздохнула и надела виртуальный шлем.

— Том, ты как? — спросила она.

— Нормально. Досверлили до новой водяной линзы, вечером будем вскрывать, — ответил он, и Нэлл почти увидела, как он потянулся всем телом.

— Может, сходим вместе пообедаем?

— Давай. Только давай минут через двадцать, мне тут нужно кое-что закончить.

— Ага. Стучись, когда освободишься.

Нэлл глубоко вздохнула и снова закрыла глаза. Мягкое ощущение чужого присутствия не проходило, мир вокруг казался не вполне реальным. Ее снова смывало неизвестно куда — в темноту и тишину, наполненную тактильными ощущениями — ни на что не похожими тактильными ощущениями — как будто ее тело текло и текло по множеству протоков в ледяной или каменной толще, живо чувствуя прохладное, скользкое, округлое в себе и вокруг, жадно стремясь ощутить что-то колючее и одновременно бесплотное, как… как электрический ток?

Она снова с усилием распахнула глаза. В наушнике звякало.

— Нэлл, ты в порядке? — с тревогой спросил Том.

— Ага, — ответила она. — Кажется, отключилась на минуту.

— По ночам спать надо, а не статьи писать, — укоризненно заметил Том. — Идем?

В кают-компании были почти все. Нэлл увидела угрюмую Линду с постаревшим лицом и темно-красной шевелюрой, Алекса Зевелева, молчаливого, погруженного в себя, Дэна и Марику, что-то негромко обсуждающих за отдельным столиком. Алекс поднял глаза на Тома и пристально посмотрел на него. Дэн сделал рукой приглашающий жест.

— Видел твой лог в отправленных, — сообщил он, когда они сели за столик и открыли свои контейнеры.

— И конечно, сунул туда свой длинный любопытный нос, — хмуро отозвался Том.