Мария Фомальгаут - Квариат

– Что, простите?

– …одинаковых адресов… ну вот, посмотрите сами, откуда вы…

– Ну, знаете, вот так при первой встрече спрашивать адрес, это новенькое что-то!

– А что его спрашивать, если ваш адрес отправления – это мой адрес получения и наоборот!

– Так вот оно что… получается, мы с вами… как же это сказать… а письма бывают родственниками?

– Ну… можно сказать и так…

…честно признаться, мне было не по себе, что у меня в маленьком кафе собираются письма, пьют вино, кофе, заказывают себе континентальный завтрак, хотя какие могут быть континенты на мириады километров от земли. Однако, эти письма были единственным источником моего дохода, поэтому я любезно встречал странных гостей и даже соорудил для них что-то вроде маленькой гостиницы…

– …вы… почему вы не дошли до адресата? Как вам не стыдно торчать здесь годами и веками, когда вы давным-давно должны быть на адресе?

– А, так вы еще не знаете…

– …и знать не хочу! Хорошо письмо, ничего не скажешь… позорище… ладно, некогда мне тут с вами, я полетело…

– И куда вы полетите, позвольте узнать?

– Адрес вы знаете не хуже меня.

– Адрес-то мы все знаем, оба адреса… только я думаю, вы уже и сами догадываетесь почему никто из нас не летит по нужным адресам… нет, вы, конечно, проверить лично…

…мы гадали, вернется или не вернется последнее письмо – потому два предпоследних так и не вернулись, то ли остались на адресе, то ли отправились скитаться по космосу. Письмо вернулось три тысячи лет спустя – какое-то притихшее, потрепанное, устроилось в доме на окраине нашего маленького городка. Мы хотели спросить у него, что там, на адресе, но почему-то побоялись.

Это Рождество я буду встречать в одиночестве – нас будет семнадцать, ни много, ни мало – семнадцать. Первый раз мой роскошный особняк кажется мне слишком маленьким, не способным вместить так много… нет, гостями их не назовешь, да и вообще, почему я говорю – их, если это я. Я разливаю по бокалам вино, я нарезаю ветчинность, я разделываю врутку, сегодня особенно хорошо получилась, я подбрасываю кедровишек в светочаг.

И все-таки меня не оставляет проклятая мысль, что семнадцать меня – это уже слишком много.

– …понимаете… я бы хотел взять человека.

На меня смотрят оторопело, я сам на себя смотрю оторопело, это же надо было такое сморозить, вот так прийти и сказать – дайте мне человека.

Уже готовлюсь выслушать гневную отповедь, что торговля людьми запрещена, и все такое.

– Простите, вы…

– …я хотел бы взять человека.

– Гхм… боюсь, что это невоз…

– …ах вот как, значит, невозможно, так, да? Как в рекламах ваших все уши прожужжали, ах, возьмите человека, возьмите человека, у вас до хренища тел, у него ни одного – это нормально, значит, а как правда прихожу человека взять, так все, на попятную?

– Нет, но… а что вы с ним делать собираетесь?

– В рабство загоню, конечно же, что же еще…

– Стоп, вы как чужое сознание в рабство загонять собираетесь?

– То-то и оно, что никак, самим-то не смешно? Нет, мое дело предложить, ваше дело отказаться, только потом не нойте на каждом углу, что ой-ой-ой, сколько сознаний бестелесных в архивах томится, никому не нужно…

– Ну… а какое бы сознание вы хотели?

– Да мне-то какая разница, мне главное подарить ему тело, и все… Ну, то есть, убийцу какого-нибудь серийного не надо или там еще преступника какого… а так что-нибудь нейтральное…

– Ну вот, Октахор Симплекс вам подойдет?

– Первый раз про него слышу.

– Да он, похоже, сам про себя первый раз слышит, такой уж человек… неприметный…

Задумываюсь, а точно ли надо брать неприметного, или нечего хватать первого попавшегося, лучше выбирать – тщательно, найти самого достойного… тут же одергиваю себя, я что, божество какое-то в самом-то деле, выбирать, кому жить, кому не жить…

– А давайте… Симплекса…

– …а почему два?

Это уже потом, интересно, сколько прошло лет, а я и не считал, – когда месяцы сливаются в года, а года в века, уже теряешь счет времени.

– Почему вас… два?

С надеждой смотрю на Симплекса, должно быть, ошибка какая-то, сейчас он и сам скажет, что ошибка, что он один, что никаких его не два, а один-одинешенек…

– Ну, вообще-то три.

– И какого… – заикаюсь, чуть не сказал черта, в кои-то веки за столько лет чуть не выругался.

– Какого черта, вы хотели сказать? Ну, так у вас этих тел сколько? А я всего три штуки взял…