Андрей Бабиченко - Транзит - Звёздная Гавань

Жуткая сцена, наверное, пяти десятков, с широко раскрытыми ртами, костяшками пальцем тянущихся до горла.

Едва, с интересом наблизившись к одному из сидящих, рабочий экран покойника замерцал.

Заиграла приветственная музыка, под сине-красные цвета, группа из мужских и женских голосов в унисон радостно спели аббревиатуру — К-С-З.

С глубокой паузой на последнем слоге, в экране дёргалась надпись, будто требуя немедленного нажатия.

Не было кнопок, отсутствовал любой другой манипулятор, с присущей Адену осторожностью, дрожащими указательным и средним пальцем касаясь экрана.

Положительно пикнув, приветствие исчезло, усеивая доселе чистый экран уменьшенными изображениями коробок с иероглафическими и даже не заметив моментом расшифровывавшимися подписями.

Буклетов из вложенных вовнутрь бумажных свёртков и крупных, привлекшим внимание — отодвинутого подальше от глаз в правый край обрезанного диска.

Надпись на нём гласила — Стелла Портус.

Он опять уверенно ткнул.

— Надеешься узнать правду у них? — зашипел голос.

Назойливо блуждая от области лба к затылку и оттуда к глазу.

От своего несмолкания, убедив крепко сжать голову руками.

Как вобьённым предметом в темечко, развернув Адена о противоположную от экрана сторону.

— Как ты считаешь, зачем они тут? — с голосом, по команде восставали мертвецы.

В желание говорить, но немые. Тянущие к Адену руки, смыкая и размыкая челюстями.

— Что их больше пугало: собственные ночные страхи или мотивы совершённых дел?

Отойдя шумом в ушах, голос затих.

Исчезли и останки, в отныне пустом помещении, по тому же экрану демонстрируя видеозапись интервью.

С возвратившимися звуками окружения, проигрывая своё окончание, обрываясь парой строк:

«— И всё же, что такое Звёздная Гавань? — бодрый голос диктора, мучал уставшего, чуть выше обыденного, но очень похожего на человека мужчину.

— Ну-у-у. — задумчиво протянув, собой закрыв карту с обозначениями секторов станции. — Так-как, об официальной версии речь уже заходила, в наших… более узких кругах. — улыбнувшись, его глаза скакнули то в лево, то в право. По обе стороны к нему сошлись десятки человек, в одинаковых сине-красных строгих одеяниях. — Наше будущее. Наше наследие. Инструмент, в создании, новых, прекрасных миров. — все они под улыбки, радостно проговорили хором.

Съёмка затряслась, прощаясь с потенциальным зрителем, обрываясь в полуслове диктора».

Окончившись, всё обернулось на круги своя.

У невидимого слоя обзорного пространства, поделившись на четыре кубовидных элемента, растопорился новый проём.

Аден заковылял, поддерживаясь за всевозможные статичные предметы, пока не погрязнув ногами, он с ужасом не признал ещё десятка два.

Прямиком к теперь окрытому проёму, упёршись лицами, руками, навалившись друг о друга.

В период массовой гибели, исполосовав стену скребущимися царапинами, от ногтей.

Попытавшись переступить, Аден скакнул, непреднамеренно, ногой пробив один из черепов.

Мерзкая мысль посетила голову и попробовав во второй раз, прямиком у лица, узкой рамкой нарочно спроектировалась запись одного из погибших.

Замечая катающийся по полу паралелепипед, видно ранее сжимаемый костяливыми ладонями.

Отныне, повествующий от лица снимавшего, позволяя пронаблюдать ряд ранних событий.

«Запустившись с момента, когда к оператору подходила белокурая, с втянутыми в обруч волосами женщина.

Она нежно водила по его лицу ладонью, пока не заговорив:

— Как сегодня обстоят наши дела? — кокетливо усевшись на его колени, всматриваясь в рабочие записи на экране.

— Как и всегда. Ничего нового. — заложив руки за голову, выдавил он, наслаждаясь позой.

Осуществляя недолгий поворот головы влево, на доли секунды разрешив рассмотреть кипящую в вычислительном центре жизнь.

Снующих, вечно занятых с толикой расчётов людей.

— А мне всё не даёт покоя. — повернувшись в её глазах играло волнение, старайся найти некую отдушину в нём. — Я думаю о Аккермане. И, то его заявление, про родной мир…

— Не нужно. — приложив и проведя ладонью по её щеке оператор, пресёк разговор. — Просто пустые разговоры. А даже если и так, то кем мы будем, если всё бросим. Мы зашли слишком далеко.

— Но, команда. — она сбилизилась с ним, нашёптывая на ухо. — Что ни случись, мы в меньшинстве. Кто нам поможет? А что если… бунт? Ты подумал об этом? Подумал?

— Просто нужно верить. Верить в людей.