Андрей Бабиченко - Транзит - Звёздная Гавань

Срывая под корень левое крыло и часть хвоста, Горгону понесло.

Безмерно несясь к многограннику, их ждала неминуемая гибель, но…

Сверкнув, со станции раскрылось внитие, ярчайшая, как сама звезда.

Не допуская совладать — зажмуриться, при скорости закричать, инстинктивно прикрывая голову руками.

Скользнув в освещённый туннель и проскрежетав днищем, Горгона распадалась на части.

На скорости выдернув Адена из сидения рубки, ударив спиной, после грудью, неся к разорванному корабельному корпусу, а оттуда прочь в неизвестность.

Проревев, неслись оплавленные обломки.

Носом бывшего космолёта, влепясь о несущий строй посадочного ангара, на месте столкновения возникнув кипящей вмятиной, из раскатов плазменных фонтанов догоравших двигателей.

Унесшим его прочь вихрем, подхватывая, впоследствии навалившись на ногу, грузным, в ширину до метра оболочкой листа.

Жёлтыми от окраса вертикальными полосками, преимущественно наносившееся о внутреннее противорадиационного покрытие.

В минуту дробления Горгоны, распустив судно по швам, выкидывая веером, как из ладони горсти семян, узкими остриями утыкивая место крушения.

Попробовавший исполнить во всю грудь вдох, попытка отдалась кашлем, вместе с захлёбывающейся слюной, сбившей доступ кислорода мучительными болями верхнего промежутка тела.

Аден учащённо засопил, откинув голову, краем зрения отмечая, как бушующим плменем, растекался пожар.

Ещё не так близко, чтобы касаться, но уже горячими струйками подогревая, заставив шевелиться.

Задвигав телом, намереваясь освободиться, обеими руками вцепляясь о тяжёлый лист.

Когда, наконец, поддавшись, с усилиями набухших вен, опрокидываясь вдавленными кольями, по бедру пустились многочисленные кровавые струйки.

Не испуская и писка, сжимая зубы, от отчаяния Аден перекрыл рваные раны.

Окропившись, красным пятном давно переливаясь сквозь пальцы, он судорожно заморгал, усматривая овальный проём из ангара.

Аден заполз, от собственного превозмогания, вначале тихим свистом, после закладывая уши.

Подбадриваясь растущей позади огненной спесью, он как можно быстрее вскидывал руки.

И вот достигнув, кое-как неуклюже переваливаясь о высокий переступ, сразу за ним ухватившись, подтягиваясь по трубам к ручным поручням.

Именно так — вприпрыжку, следуя вдоль неё, по протяжённости вглубь неизведанной станции.

Стоило ему только миновать первые тридцать шесть охватов рук и чуть более соизмеримых хромающих поддрагиваний ногами, отзвенев давнишно не работавшими цоколями, по отдельным крошечным участками, зажигалось освещение.

Возникнув, возвращая к бурной жизни плоские отражатели инфографиков.

Реанимируя прозрачные леветирующие на миллиметр экранов, всё это под аккомпанемент духовых инструментов с симфонией высокой ноты, ударяясь о соседнюю щербатую поверхность, распахнулось обзорное пространство.

Отделяя коллапс и тихую гавань слоем невидимого вещества.

Даже представить невозможно, как близко от полного смертоносного излучения и абсолютного холода космоса.

Для демонстрации, хлопнув, задрожав конструкцией при бледно-красном луче с выкачиваемого древнего гиганта.

При следующем Аденом шаге, окончив, ярко сверкнув, осветив тело.

Корректнее — одетый скелет.

Короткими рукавами истлевшей одежды, тянясь костлявыми пальцами к носкам прихрамывавшего.

По тусклому, воспылал один из сорока подставленных блоков.

У хранилищей данных, замотавшись лентопротяжными механизмами, постукивая о другие приспособления, в такт к подвешенным у потолка динамикам, доносясь отпикивающими цифрами.

— Оно пробуждается. Ты тоже это чувствуешь Аден. — прошипев в голове, не совсем к Адену, а как утверждением, произнёс ужасно искажённый голос.

— А? — не поняв, оглянулся Аден.

Не от динамиков, не от дудящего коммутатора, со сдвинутыми вверх ползунками такое не могло исходить.

Тогда, глянув на лежачий у ног скелет, в уникально глупой позе согнувшись, наблизившись к белёсым зубам челюсти.

— Эй. — прошептал Аден.

Ответ не последовал. Наверное, плохо воспитанным при жизни, скелет предпочитал молчать, сквозь собственные пустые глазницы, настойчиво зревший, откуда пришёл Аден.

Миновали сложные для первого подъёмного пара ступеней.

От них к малому подножью, подобных лежачих становилось всё больше.

Подобно умышленно изломанным, навеки застыв в искрюченных позах, распростирая руки и ноги в стороны, лишь изредка, так и оставшись на своих рабочих местах.