Андрей Бабиченко - Транзит - Звёздная Гавань

Тем временем треща, пирамида оседала, трескавшись по полу, шли долгие полосы, в новообразованной бездне похоронив саркофаг и большую часть зала с сокровищами.

Пустившись в бег, оба вылетели из самозаваливающегося храма.

Рухнув верхушкой вовнутрь себя, тягучей трясиной подхватывая и тысячи плит и очерки города, ночных ближайших дюн.

Вот так без остановки, пока дальние осветительные лучи Горгоны, не ослепив, промчались в округе.

Совсем близко, ещё каких-то пол часа ходьбы до космолёта, задумчиво поглядывая на Адена Ганкер затеял разговор:

— После всего, что ты будешь делать? Я имею в виду, потом, когда всё закончиться. Возможно, может быть так, что изменится весь мир. — капитан странно ухмыльнулся и глядя на никакую реакцию со стороны собеседника, уныло махнул рукой.

— А мир изменится? — иссохшими губами промямлил Аден.

Скрывая рукой повреждённый глаз, с сочащейся с него серой струйкой, явно не крови.

— Станет лучше или хуже?

— А вот это, уже решит каждый для себя сам. — Ганкер посмотрел на ночное небо, потянувшись рукой, норовя коснуться звёзд. — У всех нас свой собственный мир и только лично мы, придаём ему истинный вид. Каковым стоит быть.

Лучи прожекторов приближались, под шум гипердвигателя Горгоны о тишь пустыни, Ганкер внезапно остановился, указывая на увесистые ящики из под инструментов.

Распакованные у каждой повреждённой секции обшивки судна, нигде не наблюдался сам скропотично работающий маленький механик.

Один ящик зашевелился, бугорком песка от него, проплывая к более неосвещённому, к воздуху всплыли клешни, с основой верхнего туловища воронкой, втянутой в себя как губка.

— Скорее! — проревел Ганкер.

Оба разделились по направлению к трапу, держась у освещённых Горгоной областей, моментально подпрыгивая, только один из подобных бугорков мчался в их сторону.

Ганкер, первым запрыгивая по трапу в корабль, мигом помчался в сторону рубки.

Истерично запуская всевозможные последовательности запуска, на предпоследней секунде чудом позволив Адену запрыгнуть следом, опалив часть одежды разогретыми двигателями.

Двинув штурвалом, звездолёт восстановил положением в пространстве, оцепляя не восстанавливаемые секции шлюзов, грудой крупных коробок опадая об остекленевший песок.

По тяге вылетев с пустынной планеты, корпус окрасили цвета двух соревнующихся звёзд.

По автоматике пролагая дорогу к ближайшей точке транзита.

— И что это всё было? Вся та… хрень. — Ганкер отпустил штурвал, передавая полномочия автопилоту. — Подобного я ещё ни разу не видел, хотя бывал, поверь мне, много где.

— Меня, как бы осенило.

Убрав руку с глаза, уже заживший зрачок Адена изменил цвет, пигментами с жёлто-синего к бело красному.

— Как сон, на яву, а потом. Столпы сотворения. Как большие облака меж звёзд или звёзды образующие облака позади той станции. Это невозможно передать словами, только увидеть. Лично.

— Выходит это был дар, и ты вроде как, отныне можешь читать все эти символы. Хм. — промычал капитан.

Разочарованно стукнув о приборную панель, покряхтев спохватившись за кровоподтёк на одежде.

— Может… — хотел предложить помощь Аден.

— Ничего.

Гордо подняв голову, капитан вызвал панель с вводом координат транзита.

— Значит столпы сотворения, говоришь? — с иронией произнёс Ганкер.

У транзита, возникая множественными огнями, Горгону заглотил пространственный туннель.

Сквозь него, по пути обтекаемых лучезарными цветами, проскочил голубоватый огонёк, изжарив левую сторону корпуса, со всплеском оканчивая недолгое путешествие.

С изогнутых колец транзита вышла Горгона, по автоматике совершая многочисленные манёвры от груд космических обломков.

Усеянным полем частей всевозможных кораблей.

Современных, относительно новых, узнаваемых старых и абсолютно древних, чужих.

Очевидно повезя одной единственной Горгоне, сразу с прыжка не разбившись, уцелеть.

Или возможно, поджидая свою смерть совсем скоро, скрывшись за случайным крупным обломком.

Во главе сего космического кладбища, возвышавшись, парила многогранная станция.

Как корона над жёлтой звездой, обоюдным пламенем высасывая соки.

Аден и Ганкер замерли, всего на ничего.

Невозможными оторваться от столь ужасного величия, сотворения чужой гениальности или злого рока.

В достаточном замешательстве, позволив одному из множества витающих мусорных обломков, угодить по правому борту корабля.