Николай Виноградов - Чудеса да и только. Сборник рассказов социальной фантастики

– Пусть спит, она стоит пока. Как раз на его вахте к ней подойдём. Слава Богу, я уже сменюсь, – нервно шагая из угла в угол, ответил штурман.

– А какая высота волны сейчас примерно?

– Сам-то что, прикинуть не можешь? Волна же по палубе катается.

– А какая у нас высота борта? – приставал я к нему со своими глупыми вопросами.

– Даже этого не знаешь? Вон, у рулевого спроси, он должен знать.

– Э-э, Батон, знаешь? – обратился я к рулевому.

– А хрен ё знает. Метров восемь-то всяко есть, – пробубнил тот из темноты.

– О-о, ещё один умный фуфель выискался. Порожняком чапаем. Хоть и балласту под захлёб взяли, а всё равно больше десяти метров на баке, а она через бак ещё на пару метров кроет. Погоди, к твоей вахте как раз метров под пятнадцать будет. Ветер-то вона, всё усиливается… Батон, твою мать, я ж тебе специально ведро подвесил. Попасть не можешь, что ли? Снайпер! Сколько порций тушёной капусты за ужином сожрал? Как слон, весь мост облевал. Давай руль, иди вытирай теперь. Вонищу развёл.

– Смотрите, огонёк впереди какой-то. Вон, видишь, Чиф? Сейчас на волну снова залезем, видно будет, – восторженно, чуть не крича, сообщил я.

– А то мы тут глупее тебя. Япошка это, вторую вахту уже за ним тащимся. Груженый, видать, под самую завязку, плетётся, как черепаха. Тоже на Кубу едет. Четыре мили до него, специально не догоняю, даже ход сбавил. После шторма уж.

– А как называется?

– Забыл уже, «Харакири-Мару» какой-то. У них все «Мару», попробуй, запомни. Они по-английски, ты бы слышал, шпрехают не лучше, чем вольный джигит по-русски, – засмеялся Чиф.

– Слышь, а зачем мы все двери задраили? – ткнул я локтем в бок Батону.

– А чтоб вот такие придурки, вроде тебя, на палубу погулять не выходили, – ехидно ответил вместо него старпом.

– Э-э, Батон, правда, что ли?

– На корме не задраена, можешь сходить прогуляться. Если ветром не сдует, ха-ха-ха! – в солидарность Чифу, заржал рулевой матрос.

– Ладно, пойду подремлю малость. Счастливой вахты!

– Ну, слава Богу, гостям два раза рады – это второй. Заходи, если что, – проводил меня ласковым словом вахтенный штурман.

***

Как только узнал, что можно выйти на улицу через корму, меня было уже не остановить. «Вот она, эта единственная возможность стать настоящим мариманом»…

Забежал в каюту, сменил шорты на джинсы, которые были мне длинны – подгибал штанины всегда на два-три загиба. Подумал, и на всякий случай переобулся в ботинки, а сверху ещё и брезентовую ветровку с капюшоном накинул. «До вахты ещё больше часа, успею», – решился я окончательно.

Ветер действительно быстро крепчал. Поднимаясь с кормы по крутым трапам на крышу рулевой рубки, выше которой уже залезать некуда, ветер резкими порывами прямо-таки сбивал меня с ног, сдувая с носа сопли, а из глаз слёзы, унося их далеко за борт.

Стоя на самой верхней площадке судна широко расставив ноги, вцепившись обоими руками мёртвой хваткой в ржавые перила леера, тяпом-ляпом когда-то сваренные из арматуры, я был наконец-то максимально счастлив. Было прекрасно видно, как огромные пенящиеся волны нападали на нашу железяку, заставляя её накреняться вперёд и на бок, зарывая нос на половину корпуса в морскую пучину. А через некоторое время резко, чуть ли не под прямым углом, морское корыто снова выныривало из неё, стряхивая брызги, доходящие чуть ли не до моего царского места. Меня рвало через каждые пять минут. Подставляя лицо разъяренному тропическому ветру с солёными брызгами, я вдыхал всем объёмом лёгких настоящее счастье. Эта чёрная стена впереди прямо по курсу, выходящая из пучины океана и исчезающая высоко в небе, меня совершенно не тревожила.

«Давай! Давай сильнее, ну! Так, ещё, ну ещё, пожалуйста», – бормотал я про себя, чуть не плача от наслаждения, синфазно наклоняясь всем телом, как бы стараясь ещё больше раскачать пароход.

Налетев на гигантскую волну, будто специально назло, океанская пучина выплюнула один ошмёток из себя, объёмом не меньше десяти вёдер, прямо в мою довольную физиономию. От неожиданности я чуть было не захлебнулся. Самопроизвольно отпустил леер, чтобы протереть глаза, в которые попала солёная вода. В это время нос корпуса до первого трюма резко упал в пучину так, что винт на корме полностью вылез из воды и начал резать воздух, вибрируя и тряся всю железяку с частотой оборотов вала. В этот момент меня мгновенно перекинуло через леер. Перепугавшись от ужаса, я весь задёргался, как рыбина, снятая с крючка удочки и брошенная на берег. Как утопающий за соломинку, старался схватиться руками хоть за что-нибудь, но в моей ситуации ухватиться можно было только за воздух.