Евгений Лукин - После нас - хоть потом

Некоторое время я моргал. Закон - понимаю. О нераспространении - понимаю. Личности - тоже вполне понятно. А вот все вместе…

- Пойдешь завтра в милицию, - сказал я, - и все там расскажешь, ясно?

Язык у Гриши заплетался, и следующую фразу он одолел лишь с третьего захода.

- Причем тут милиция? - спросил он.

- Ну если ты закон нарушил!

- Не нарушил я ваших законов! - в отчаянии сказал Гриша. - Свои - нарушал. Ваши - нет.

У меня чуть сердце не остановилось.

- Какие свои? Гриша!.. Да ты… откуда вообще?

- Из другого мира я, Минька, - признался наконец Гриша Прахов.

Я почувствовал, что ноги меня не держат, и присел рядом с ним на скамеечку.

- Из-за рубежа? - как-то по-бабьи привизгнув, спросил я.

- Дальше…

Я потряс головой и все равно ничего не понял.

- Как дальше?

- Дальше, чем из-за рубежа… - еле ворочая языком, объяснил Гриша Прахов. - С другой планеты, понимаешь?..

В калитку я его внес на горбу, как мешок с картошкой.

Из-за сарайчика, грозно рявкнув, вылетел Мухтар. Узнал меня, псина, заюлил, хвостом забил. А потом вдруг попятился, вздыбил шерсть на загривке и завыл, да так, что у меня у самого волосы на затылке зашевелились.

Дернул я плечом - висит Гриша, признаков жизни не подает. Прислонил его к забору, давай трясти.

- Гриш, ты что, Гриш?..

Гриша слабо застонал и приоткрыл один глаз. Слава богу!..

- А ну пошел отсюда! - закричал я на Мухтара. - Иди в будку! Дурак лохматый!..

В будку Мухтар не пошел и с угрожающим ворчанием проводил нас до двери, заходя то справа, то слева и прилаживаясь цапнуть Гришу за скошенный каблук. У самого крыльца это ему почти удалось, но в последний момент Мухтар почему-то отпрыгнул и снова завыл.

Злой на себя и на Гришу, я втащил его в прихожую и закрыл дверь. В комнате осеклась швейная машинка.

- Минька, ты? - спросила мать. - А что это Мухтарка выл?

- Да кто ж его знает! - с досадой ответил я. - Тут, мать, видишь, какое дело… Не один я.

По дому словно сквозняк прошел: хлопнула дверца шифоньера, что-то зашуршало, портьеру размело в стороны, и мать при параде - то есть в наспех накинутой шали - возникла в прихожей. На лице - радушие, в глазах - любопытство. Думала, я Ирину привел - знакомиться.

- А-а… - приветливо завела она и замолчала.

Гриша сидел на табуретке, прислоненный к стеночке, и мученически улыбался, прикрыв глаза. И до того все это глупо вышло, что я не выдержал и засмеялся.

- Вот, мать, нового квартиранта тебе нашел…

- Ты кого в дом привел? - опомнясь, закричала она. - Ты с кем связался?

- Да погоди ты, мать, - заторопился я. - Понимаешь, дня на два, не больше… Ну, переночевать парню негде!

- Как негде? - Маленькая, кругленькая, она куталась в шаль, как от холода, сверкая глазами то на меня, то на Гришу. - Санитарный день, что ли, в вытрезвителе? Да что ж это за напасть такая! То кутенка подберет хромого, то алкаша!..

- Ну-ну, мать, - примирительно сказал я. - Мухтара-то за что? Сама ведь ему лапу лечила, а теперь смотри, какой красавец кобель вымахал…

Но на Мухтара разговор перевести не удалось.

- Живет впрохолость, приблудных каких-то водит!.. А ну забирай своего дружка, и чтобы ноги его в доме не было!

- Да куда ж я его поведу на ночь глядя?

- А куда хочешь! Под каким забором нашел - под тем и положишь!

- Да с горя он, мать! - закричал я. - Ну, несчастье у человека, понимаешь? Жена из дому выгнала!

Что-то дрогнуло в лице матери.

- Прямо вот так и выгнала? - с подозрением спросила она.

- В чем был! - истово подтвердил я. - В чем квартиру ремонтировал - в том и выгнала!

- Так надо в суд подать, на раздел, - все еще недоверчиво сказала мать.

- И я ему то же самое говорю! А он, дурак, хочет, чтобы как мужчина - все ей оставить.

- Вот мерзавка! - негромко, но с чувством сказала мать, приглядываясь к Грише. Выражение лица ее постепенно менялось. - И что ж вам так с женами-то не везет, а?.. И парень, видать, неплохой…

- В нашей бригаде работает, - вставил я. - В понедельник мы с Валеркой Чернопятовым попробуем ему общежитие выбить…

- Ох, дети-дети, куда вас дети?.. - вздохнула она и пошла в комнату, снимая на ходу с плеч непригодившуюся парадную шаль. - Ладно, постелю ему…

Еще раз удивил меня Гриша Прахов. Под тряпьем у него оказалось чистое белье, вроде даже импортное. Лохмотья его я сразу решил выбросить и поэтому обыскал. В кармане брюк обнаружился временный пропуск на завод и двадцать три копейки, а за прорвавшейся подкладкой пиджака - в целлофановом пакете - военный билет, свидетельство о рождении, аттестат и паспорт.