Гораций Голд - У финишной черты

— Вы могли бы нанимать тех, кто имеет страховку и рекомендации.

— Но те, у кого нет ничего, находятся в худшем положении! — Она сделала паузу. — Вы, вероятно, считаете, что мне нужны только деньги, а моя затея — просто средство для наживы. Это не так.

— Хотите сказать, что ваша затея вовсе не в том, чтобы сколотить себе состояние и избавиться от тех, кто помогал вам это осуществить?

— Я сказала, что мне нужны деньги для работы, мистер Уэлдон, и этот метод действует. Но есть и другие цели, гораздо важнее. То, через что вы прошли, — это начальная подготовка, если можно так сказать. Теперь вы знаете, что можно путешествовать во времени, и каково это. Первоначальный шок, таким образом, прошел, и вы теперь лучше готовы к тому, чтобы сделать для меня кое-что еще в другой эпохе.

— Что-то еще? — я озадаченно уставился на нее. — И что же вам нужно?

— Давайте сначала пообедаем. Вы, наверное, проголодались.

ОНА была права, и вернувшийся голод напомнил мне о случившемся:

— Я купил гамбургер непосредственно перед тем, как вы вернули меня. Я не знаю, что с ним случилось. Моя рука была испачкана, а гамбургера не оказалось, как будто я упал в грязь и выронил его.

Она встревоженно посмотрела на мою руку, наверное, испугавшись, как бы я не подхватил какую-нибудь заразу. Я понимал ее: никогда не знаешь, какие болезни можно подцепить, путешествуя по времени, сам читал много раз, что микробы способны мутировать в зависимости от условий. Например, сегодня многие штаммы бактерий становятся невосприимчивыми к антибиотикам. Я знал, что она беспокоилась вовсе не обо мне, но все равно было приятно.

— Наверное, это все объясняет, я полагаю, — сказала она. — Правда, сама я не путешествовала во времени, ведь кто-то в настоящем должен управлять средством перемещения, поэтому я не уверена, возможно или невозможно падение. Допускаю, что все было так, как вы сказали. Если рывок назад из прошлого был слишком сильным, вы действительно могли упасть, перед тем, как вернуться.

Она привела меня в богато украшенную столовую, где был накрыт стол для двоих. Еда ждала на столе, зазывая ароматами блюд. Никого из слуг не было. Она указала на стул, мы сели и начали есть. Поначалу я был немного взволнован и боялся: вдруг что-то подложено в еду, но та оказалась превосходной. Я проглотил немного в ожидании какого-нибудь эффекта, но ничего не случилось.

— Вы пытались вырваться от притяжения луча времени, не так ли, мистер Уэлдон? — спросила она.

Я не ответил.

— Вы ошибочно представляете принцип его работы. Управляющий луч охватывает не территорию, он покрывает эру. Вы могли отправиться в любую часть мира, луч все равно вернул бы вас. Я выражаюсь достаточно понятно?

Куда уж понятнее. Мне оставалось смириться.

— Полагаю, что вы уже сформировали мнение обо мне, — продолжала она. — Довольно нелестное, как я полагаю.

— Сука. Это самое невинное слово, которое я могу подобрать. Но умная. Только гений смог бы изобрести машину времени.

— Это не я изобрела. Мой отец, доктор Энтони Робертс, он все придумал. Путешественники, вроде вас, позволяют мне продолжать его дело. — Ее лицо неожиданно стало мягким и нежным. — Мой отец был замечательным человеком, великим человеком, но его признали сумасшедшим. Ему не давали преподавать и работать, как он хотел. Возможно, к лучшему, хотя, я уверена, ему было бы неприятно это услышать. Как бы там ни было, избыток свободного времени он потратил на свою машину. Он мог бы с ее помощью заставить человечество ответить за его унижение, но не сделал этого. Он использовал ее, чтобы помочь человечеству.

— Каким образом? — полюбопытствовал я.

— Это неважно, мистер Уэлдон. Вы решили ненавидеть меня, и считаете лгуньей. Что бы я вам не говорила, я уверена, это ничего не изменит.

ОНА была права в первой части своего утверждения: я не испытывал к ней ничего, кроме ненависти, и боялся ее; но она была неправа относительно второго пункта. Я вспомнил вдруг о Лу Пейпе: чтобы он подумал обо мне, если бы я скончался от голода, имея при себе 15000 долларов, притом, что постоянно клянчил у него взаймы. Не зная, как я получил это состояние, он мог бы посчитать себя оскорбленным и решить, что я дурачил его все эти годы. Одним словом, у Лу не было бы достаточно информации, чтобы справедливо судить обо мне. Точно так же и у меня не было достаточно информации, чтобы судить о ней.