Гораций Голд - У финишной черты

Большую часть ночи он провел, расхаживая по комнате и дымя напропалую, стараясь не смотреть на баночки и расчески, лежавшие на столике с зеркалом. Но все здесь напоминало о ней: случайно не замеченные на полу булавки, нейлоновые чулки, оставшиеся на перекладине душа, тюбик ее зубной пасты. Он спрятал духи в комод, но запах как будто преследовал его, и создавалось впечатление, что Зельда незримо находится рядом.

Как только взошло солнце, он поспешил на улицу и взял такси. Ему следовало явиться в приемные часы, но он не мог вынести томительного ожидания. Только находясь с нею в одном здании — почти рядом — Клокер чувствовал себя более-менее сносно.

Когда ему, наконец, разрешили войти в комнату Зельды, он сел в углу, молча наблюдая, ловя каждый ее жест и оброненное слово. Ее движения, несмотря на их раздражающее примитивное однообразие, стоили того, чтобы не сводить с нее глаз: у Зельды были шикарные черные волосы, ниспадавшие до покатых плеч, большие голубые глаза, чувственные пухлые губы и изумительная фигура. Ее одаренное от природы красотой тело, казалось, излучает страсть, однако взгляд оставался безучастно далеким.

Клокер терпел, сколько мог, наконец, не выдержал:

— Черт побери, Зельда, да сколько времени им нужно, чтобы выучить эти движения?

Она не отвечала. Не видела, не слышала, не чувствовала его. Даже когда он поцеловал ее в шею, в ее любимое место, она не отдернулась, внезапно испугавшись щекотки, как это всегда бывало.

Он вынул портативный фонограф, с которым ему разрешили пройти к ней. Словно на что-то надеясь, включил три ее любимых мелодии: фрагмент балета, ритмичный танец и ее самый любимый мотив, с которым она чаще всего выступала на сцене. Но ни одна композиция не привлекла ее внимания.

— Легче достучаться до мертвеца, — с тоской пробормотал Клокер.

Он потряс Зельду. Но, даже потеряв равновесие, она бы продолжала выстукивать ногами простейший ритм.

— Послушай, малышка, — сказал он. Его голос звучал напряженно и сердито. — Я не знаю, кто заставляет тебя все это делать, но скажи им: если они завладели тобой, то пусть заберут и меня тоже.

Независимо от того, чего он ждал, призрачные фигуры не явились на этот призыв, и сквозняк замогильного холода ни откуда не подул. Ничего не случилось. Она продолжала двигаться: раз-два-три, раз-два-три.

Он сел на ее кровать. Возможно «они» выбирали людей так же, как он выбирал лошадей, с той лишь разницей, что он выбирал, чтобы выиграть, а «они» — чтобы наблюдать.

Наблюдать? Ну, да. Зельда, вероятно показывала «им», как танцевать, и обучала их азам шоу-бизнеса. «Они», видно, выбрали ее специально, поскольку знали, что никто не сможет отдать всего себя с такой преданностью делу, как Зельда.

У КЛОКЕРА сложился план, о котором он не стал рассказывать Доку, потому что это была совершенно безумная затея. Но, во всяком случае, он на нее очень рассчитывал. Недели без жены казались ему адом одиночества, но не для Зельды, она, вероятно, даже не подозревала о его ужасной потере. Он готов был согласился, что план его безумен, но других вариантов попросту не видел. Существовал лишь один способ установить, кто управлял ею, и чего «они» добиваются. Впрочем, Клокер не знал, чем это ему поможет, кроме того, существовала вероятность, что его застукают, но в данную минуту это его беспокоило меньше всего.

Главный замысел состоял в том, чтобы заинтересовать «их» теми знаниями, в которых он хорошо разбирался: чтобы они захотели узнать от него как можно больше о скачках и игре на тотализаторе. После этого… Ну, следует хотя бы с чего-то начать, а там уже видно будет.

Клокер вплотную приблизился к автоматической машине для танцев, в которую превратилась его жена. Он заговорил с ней, очень громко, детально рассказывая все, что знал: как выбрать победителя на основе данных от конезаводчиков, результатов прошлых выступлений и опытности жокеев, оперируя состоянием беговой дорожки и погодными условиями — говорил обо всем, что имело смысл в его сложной работе, которая очень походила на невероятно запутанную сеть нитей, из которых следовало выбрать единственно нужную. Он порой рисковал, но игра стоила свеч. Сейчас же он только боялся, что хрипота остановит его прежде, чем он сумеет достучаться до «них».

Санитар, проходивший мимо палаты, заинтересованно заглянул.