Сергей Розвал: Невинные дела. Роман-памфлет

- Да нет, учитель, вам показалось… - неуверенно возразил Грехэм.

- Грустно, если мы будем играть в прятки, - сказал Уайтхэч, и грусть прозвучала вполне искренне: Чарльз был его единственный ученик, и он любил его. Любил ли он еще кого-нибудь? Но кого же? Семьи у него не было, а, видимо, природа даже для таких высушенных экземпляров, как Уайтхэч, отпускает какую-то минимальную потребность любви. Больше не, на кого было пролить ее.

- Да, грустно… - повторил старик тем тоном, каким подводят печальный итог всей своей жизни. И в самом деле, разве не печально, что любимый ученик пытается спрятать свои мысли от учителя?

- Что ж, я буду смелее вас, Чарли, - снова заговорил Уайтхэч. - Только условимся: если я ошибаюсь, вы прямо так и скажите - на том разговор обещаю покончить. Но, если я угадал, имейте мужество не вилять.

Уайтхэч испытующе посмотрел на ученика. Тот молча кивнул головой.

- Так вот, Чарли, мне кажется, что у вас в мозгу завелся червячок. Этакий червячок сомнения: на правильном ли мы пути? Целесообразна ли наша работа?.. Постойте, постойте, выслушайте до конца! - Уайтхэч отвел протестующий жест ученика. - Я говорю даже не о наших исканиях, а о чем-то более широком. Вы понимаете?

Уайтхэч помолчал.

- Как будто бы начинаю понимать… - тихо ответил ученик.

- Отлично! Теперь, когда вы решились заговорить, пойдет легче. Итак, вы, Чарльз Грехэм, ученый, крупный ученый - я имею право это сказать, - усомнились: на правильном ли пути наука? Имеет ли она право работать на войну?

- Пожалуй, вы слишком резко формулируете… - попробовал возразить Грехэм.

- Не будем спорить о формуле… Если вы вступили на путь сомнений, завтра это уже перестанет вам казаться резким…

- Да нет, просто мне кажется странным, что наша наука, охотно удовлетворяя нужды войны, совершенно игнорирует нужды мирной жизни. Ну хорошо, если уж признать неизбежной и необходимой войну, то почему также не признать иногда неизбежной и мирную жизнь?

- Послушайте, Чарли, вы не задумывались над тем, почему прежние ученые не терзали себя гамлетовскими сомнениями? Они просто изобретали порох, пушки, пулеметы…

- О учитель, очень большая разница! Они открывали также пар, электричество - и это не были военные изобретения. Конечно, и это использовалось для войны, но побочно. А атомная энергия? Ведь она предстала перед нами только как военное открытие. И разве что-нибудь от нее используется для мирной жизни? То же мы хотим сделать и с лучистой энергией. Вы же сами отказываетесь использовать открытые нами виды лучистой энергии только потому, что возможно лишь мирное использование их, а нам нужны лучи военные…

- Чарли, вы же не ребенок!.. Разве я против мирного использования?.. Но вы же понимаете: использовать для мирной жизни - это значит открыть секрет… Секрет не только того, что мы имеем, но, быть может, и того, что еще предстоит найти…

- Ага! В том-то и дело! Пар и электричество никогда не были тайной, а атомная и лучистая энергия - только тайна. Разве это не ужасно? Наука стала тайной.

- Но что же делать? Мы - ученые, только ученые, Чарли, не больше. Мы делаем науку, а не историю. Наука дает истории то, что та от нее требует. Не надо преувеличивать роли ученых, надо быть реалистом, Чарли!

- Трагическая реальность! - горячо воскликнул Грехэм. - Наша зрелая наука призвана уничтожить то, что создала младенческая наука наших предков. Сын, разрушающий одним ударом кулака дом, по кирпичикам сложенный отцом… Разрушающий только потому, что у сына оказался здоровый кулак…

- Не дом отца, а крепость врага, откуда грозят нам нападением… Не забывайте об этом, Чарли! - воскликнул Уайтхэч, пуская в ход последний козырь и одновременно сознавая, что он сползает с того пути искренности, на котором только и можно договориться с Грехэмом.

- Забываю? - иронически воскликнул Грехэм, и Уайтхэч снова пожалел о своей тираде. - Забываю! Да разве в нашей стране кто-нибудь может забыть о коммунистах! Забыть, когда о них напоминают каждую минуту! Только знаете, учитель, для меня, ученого, даже дети коммунистов - это все-таки дети, и построенные коммунистами города - все-таки города. Мне как-то неприятно, когда наука убивает детей и разрушает города.

- Вы предпочитаете, чтобы уничтожались не их города, а наши?

- Я предпочитаю, чтобы люди, у которых хватило ума открыть атомную и лучистую энергию, оказались достаточно умны и для того, чтобы договориться не пускать ее в ход друг против друга. И я верю, что они достаточно умны для этого, а делают их безумными те, кто…