Наум Ципис - Положительный мир

"Осторожность, осторож­ность и еще раз осторож­ность...". По правде сказать, космос и не давал повода для шуток. Двойная звезда на их пути — красный ги­гант и белый карлик — это бы еще ничего. Но Ястребо­ва и Карэ удивило крайне малое расстояние между ни­ми. Планеты системы вра­щались по замысловатым ор­битам вокруг обоих солнц. Взаимодействие этих тел в таких условиях... Это обеща­ло много интересного. Была выбрана Вторая, с которой удобнее вести наблюдения. Все шло нормально, и вот — "сюрприз", да еще такой!

...— Нам надо обсудить то, что произошло, и прийти к какому-то выводу, на осно­вании которого и придется действовать. Когда-то суще­ствовала такая точка зрения: думать надо в одиночку, а действовать сообща. Мне ка­жется, что это неверно. Приводить мысли в поря­док — это, пожалуйста, — в одиночку, а думать надо вместе. И на мой взгляд, вернее еще более древняя мудрость: "Одна голова хо­рошо, а... три — лучше".

"Типичный Ястребов: интеллектуал, немного старо­моден, но логически — си­лен, как бог'' — Лисицкий поудобней уселся, но удобней от этого ему не стало: од­на назойливая мысль неот­ступно преследовала его, и он стыдился ее и боялся то­го момента, когда ему надо будет говорить.

— Мы столкнулись с явле­нием, выходящим за рамки наших представлений, — продолжал капитан. — По­этому предположения о нем тоже, вероятно, могут выхо­дить за пределы привычно­го. Помните? "...Теория дол­жна быть достаточно безум­ной, чтобы быть верной".

"Сейчас он скажет что-нибудь насчет великих ста­риков Бора, Эйнштейна, Рокотова", — тихонько думал Виктор.

— Нам бы сюда кого-ни­будь из великих стариков с их изумительным инструмен­том познания мира — с их мозгом. Итак, говорите все, что думали и думаете об этом феномене, даже самые невероятные вещи. — Ястре­бов поставил локти на коле­ни и уперся подбородком в ладони. В такой домашней позе он и стал ждать. Капи­тан ждет, и надо говорить, го­ворить все, что думаешь, да­же если это чепуха, которая уронит тебя в собственных глазах. Виктор в который, раз поглубже втиснулся в кресло.

— Так далеко, как мы, еще никто с Земли не ухо­дил, — Карэ потер перено­сицу. — И естественно, что парсеки не могут просто коли­чественно плюсоваться па счетчике: когда-то наступа­ет и проявляет себя качест­венное изменение. Это, так сказать, простая диалектика.

"Когда он говорит о деле, нельзя сказать, что получает­ся плохо", — подумал Виктор.

— Насчет взрыва могу сказать, что температура, данная приборами, превы­шает ту, которую мы имеем по земным расчетам по это­му сектору почти в 2 раза. Это невероятно! Что ее дает? Началось ли все с "Иглы"? И что это? Спутник раско­лолся, как орех! Сильнейшие нейтринные излучения! Не­которые датчики корабля вы­шли из строя: я бегло по­смотрел данные... Никаких определенных предложений у меня нет, но думаю, что "Игла" сыграла роковую роль в этом взрыве, если, ко­нечно, такое можно считать взрывом...

— Вы все сказали, Ян Карлович?

— Да, Юрий Сергеевич, к сожалению, я ничего боль­ше не могу добавить.

— Пожалуйста, Виктор.

— Юрий Сергеевич... Де­ло в том... Вы говорили о... ну, о достаточно "безумной идее", собственно, это гово­рил гениальный старик... фу ты, черт! Простите. В общем, я буду говорить все, что ду­маю. Наверное, во всем этом виновна "Игла".

Пилот напомнил о том, как после посылки зонда "Стре­ла" прошла через точку, вокруг которой обращаются оба солнца. Точно через эту точку! А зонд прошел другой трассой, мимо нее. И что же? Зонд благополучно, сел на спутник, передал информацию, а "Игла-1" вызвала взрыв! Почему?

— В общем-то, может, и смешно, даже глупо, но я все же скажу: "Стрела" — и все, что находится на ее борту,— могла стать не совсем тем телом, которым была рань­ше...

— Антиматерия!- — голос Ястребова звучал, как приго­вор.

— Взрыв — аннигиляция, — спустя немного до­бавил Карэ, хотя все уже было ясно. Ясно и страшно: путь к Земле закрыт. Если, конечно, принять за истину то, к чему они сейчас при­шли.

Каждый из них вспомнил все, что знает из теории антиматерии: Дирака и его решение уравнения электрона с двумя корнями (это Виктор еще знал), потом пошли Эдгар Оканава, Ли и Янг, за­тем инверсии — "комбинированная Ландау" и "полная Наана". Тут Лисицкий толь­ко вертел головой. К Карэ, часто выходившему победи­телем в споре, он почувство­вал небывалое почтение и даже простил ему голубые розы.