Здравко Сребров - Роман одного открытия

При свете мягкого света уличного фонаря на углу он увидел перед собой три знакомые тени. Георг, Баргазова, Эрнестина! Он подумал с радостью, что сможет поделиться с ними тем, что он пережил у д-ра Синилова прежде, чем явиться к Белиновым. В то же мгновение он сообразил, что они идут его дорогой. Не к Белиновым ли?

Радионов быстро устремился к трамвайной линии. Перед ним вдруг появился, звеня и заливая улицу ярким желтым светом, вынырнувший из-за угла трамвай.

Радионов остановился на мостовой.

Когда он попробовал обойти трамвай, встречный, идущий по второму пути, вновь преградил ему дорогу…

Два трамвая разошлись.

Немного раздосадованный, Радионов стал как вкопанный у самых рельсов.

Когда оба трамвая исчезали в вечернем сумраке, удаляясь в противоположных направлениях, и Радионов посмотрел туда, где видел Георга с девушками, — те уже исчезли из виду…

Радионов пересек рельсы и устало побрел по улице, ведущей к Белиновым. Но он не успел далеко отойти, как из переулка карьером вылетело два всадника. Они направлялись вдоль улицы, в глубине которой, в тени тополей, Радионов снова увидел Георга, Елену и Эрнестину, спешивших прочь.

Всадники повернули, копыта зацокали по брусчатке мостовой. Полицейские поскакали за ними.

— Стой! Стой!.. Руки вверх! — хрипло кричал один из конных полицейских. Он размахивал над головой обнаженной саблей; в блестящей стали клинка мелкими искрами сверкало отражение уличных фонарей.

То, что произошло перед глазами застывшего на месте Радионова, заняло, пожалуй, не более минуты…

…Георг обернулся; в его памяти мгновенно промелькнули упавший пистолет, прохожий… возникло невзрачное лицо предателя… «Не получишь ты фальшивым серебром истинную цену моей головы!..» — насмешливо подумал он. И оттолкнув двух подруг, прикрывая их собой, хрипло кинул им:

— Идите в тень, за деревья!..

Быстрым прыжком он отделился от Эрнестины и Баргазовой, пригнувшись, перебежал через улицу на противоположный тротуар, внезапно повернулся и засунул руку в задний карман брюк. Вспененная морда коня была уже совсем близко…

Застигнутые врасплох этим движением, поняв его намерение, всадники кинулись в противоположные стороны вдоль тротуара. Раздался пистолетный выстрел.

Отставший полицейский, стараясь одной рукой удержать на месте испуганного коня у самого тротуара, стрелял по Георгу. Послышался звон бьющегося стекла, и откуда-то сверху посыпались осколки витрины. Георг тем временем успел вытащить пистолет, но прибежавшая из укрытия Елена Баргазова вдруг оказалась перед ним и, задыхаясь, пересекла быстро улицу, отводя его руки, крикнула:

— Георг… Не стреляй!..

Она быстро повернулась и стала лицом к полицейским, которые, лежа на шее лошадей, старались хорошенько прицелиться в опасного человека. Кони, храпя, беспокойно бросались из стороны в сторону, пули отскакивали от тротуара и вонзались в стену дома.

Гневным жестом Георг отбросил Баргазову себе за спину, заслонил ее собой и сурово шепнул:

— Не глупи, я такой ценой свою голову не выкуплю!..

Он спросил:

— Где Эрнестина? Беги к рельсам!..

Увидев, как Эрнестина бежит в тени деревьев к бульвару, он направил пистолет сначала на одного, затем на другого полицейского, и из дула вырвалось пламя, направленное под ноги коней.

Находившийся ближе конь встал на дыбы, заржал, и полицейские, как по данному знаку, соскочили с седел и, пытаясь укрыться за топчущимися в смятении лошадьми, открыли частую пальбу.

Увлекая за собой непокорную девушку, пригибаясь, Георг добежал до трамвайной линии, где стоял подошедший трамвай. Несколько пуль отбили штукатурку с близкой стены. Не теряя времени, Георг схватил Елену, подсадил ее на площадку двинувшегося трамвая и вскочил сам на ступеньку.

В тот момент, когда трамвай тронулся, он заметил на углу Радионова, которому показалось, что в глазах Георга трепетала какая странная юношеская улыбка, как мерцающее пламя в вечернем сумраке. Зубы его блеснули, и трамвай с Георгом и Еленой исчез за фасадом огромного здания университета.

Из своего затененного угла Радионов видел, как всадники поскакали за умчавшимся трамваем. Они еще несколько раз выстрелили в воздух, затем пронзительно посвистали в свои полицейские свистки, но этим дело и кончилось. Может быть, поколебленные в своем полицейском усердии, они отстали, повертелись и направились в противоположную сторону, очевидно все же довольные тем, что шкура их не пострадала от перестрелки…