Джо Хилл - Рога [litres]

Через какое-то время конгрессмен вздохнул, тем самым показав, что время молитвы закончилось. Однако оба они не стали вставать.

– Как ты думаешь, – спросил конгрессмен, – мне не нужно теперь баллотироваться? Из самой элементарной порядочности?

– Болезнь ее мужа – это одна трагедия, – сказал Ли. – Ее политика – другая. И эта трагедия касается едва ли не всех жителей штата.

Конгрессмен брезгливо передернулся и сказал:

– Мне стыдно, что я мог такое подумать. Будто единственно важный вопрос – это мои политические амбиции. А все это, Ли, моя гордыня. Грех гордыни.

– Мы не знаем, что теперь будет. Может быть, она решит уйти в отставку, чтобы посвятить ему все свое время, или просто не станет больше баллотироваться, а тогда вы – самый подходящий кандидат.

Конгрессмен снова передернулся.

– Не нужно так рассуждать, во всяком случае, сегодня. Это как-то не слишком честно, ведь речь о жизни и здоровье человека. И не имеет никакого значения, стану я баллотироваться или нет. – Он качнулся вперед, глядя на телевизор невидящими глазами. Пробежался языком по губам. А затем добавил: – Впрочем, подай она в отставку, было бы полной безответственностью, если бы я не выдвинул свою кандидатуру.

– Вот именно, – поддержал его Ли. – Представьте себе, что будет, если вы откажетесь от борьбы и губернатором выберут Билла Флореса? Они введут половое образование в садиках и будут раздавать резинки шестилетним карапузам. Хорошо, ребята, поднимите руку, кто знает, как пишется «содомия».

– Прекрати, – со смехом отмахнулся конгрессмен, – ты просто невыносим.

– Вы даже не собирались объявлять в ближайшие пять месяцев, – сказал Ли. – За год может многое случиться. То, что у нее больной муж, еще не причина, чтобы избиратели за нее голосовали. Больная супруга ничуть не помогла Джону Эдвардсу. Кой черт, да она ему повредила. Создавалось впечатление, что он ставит свою карьеру выше здоровья жены.

По его прикидкам, в данном случае все будет выглядеть еще хуже: женщина, произносящая речи, в то время как ее муж судорожно дергается в инвалидном кресле, поставленном рядом с трибуной. Очень плохой визуальный образ, и захотят ли избиратели голосовать за новые два года такой картинки в их телевизоре? Или за женщину, считающую, что выиграть выборы важнее, чем ухаживать за мужем?

– Люди голосуют не из своих симпатий, а за реальные проблемы.

– Брехня, люди голосуют, исходя из своих ощущений. Вот так и нужно все это устроить – тихо, обиняками использовать болезнь ее мужа, чтобы представить ее более бессердечной, менее женственной. Всегда можно что-нибудь придумать. А к тому времени, как вы вступите в игру, это уже будет далеко не новость. Люди будут готовы к перемене темы.

Но Ли уже не был уверен, что конгрессмен его слышит. Прищурившись, он смотрел на экран телевизора. Терри Перриш обвис в своем кресле, изображая мертвого, его голова была свернута под почти невозможным углом. Гость программы, костлявый английский рокер в черной кожанке, перекрестил мнимый труп.

– Вы же с ним вроде бы дружки? С Терри Перришем?

– Больше с его братом, Игом. Прекрасные они люди, это семейство Перриш. В детстве я буквально на них молился.

– А я вот никогда с ними не пересекался. С этим семейством Перриш.

– Думаю, они склоняются к демократам.

– Голосуя, люди ставят дружбу выше партии, – сказал конгрессмен. – Может быть, нам всем стоит подружиться. – Он ударил Ли по плечу, как при внезапной мысли. Про мигрень уже все было забыто. – А здорово было бы в нужное время объявить о моем участии в выборах на этой самой программе Терри Перриша.

– Здорово, – согласился Ли, – очень здорово.

– Как ты считаешь, можно это как-нибудь устроить?

– Пожалуй, при следующем его приезде я его куда-нибудь свожу и замолвлю за вас пару слов. Посмотрим, может, и получится.

– Конечно, – согласился конгрессмен, – так ты и сделай. Поставь ваш городишко вверх ногами, я за все плачу. – Он вздохнул и продолжил: – Ты меня приободрил. Я очень удачливый человек и сам это знаю. А главная из моих удач – это ты, Ли. – Он взглянул на Ли лукавыми глазами доброго дедушки, сделать такое в любой момент не представляло для него труда. – А знаешь, Ли, ведь ты уже достаточно взрослый, чтобы баллотироваться в конгресс. Так или иначе, в ближайшие два года мое место освободится. У тебя есть весьма привлекательные качества. Ты симпатичный и честный. У тебя есть прекрасная личная история раскаяния и возрождения благодаря кресту.