Ольга Онойко - Полудённое море [сетевая публикация]

Она вернулась в каюту и села на койку. Мысли ушли, голова стала пустой и звенящей. Лета не знала, сколько времени просидела так. Казалось, что очень долго.

Загремел ревун, утих. И в тишине прозвучал тихий, неуместно мажорный и домашний электронный сигнал: телефон Леты поймал сеть.

…В коленях она чувствовала странную слабость.

На небе не было ни облачка. Гроза осталась в Полудённом Море. Берег ещё не показался вдали, но «Зубарев» вернулся в привычные воды. Люди бродили по палубе, вглядывались в даль. Никто не улыбался. Несколько раз Лета пыталась спросить, что случилось, но голос не повиновался ей, и её не замечали.

Потом подошёл Лёша, насупленный и подавленный.

— Лета, — сказал он и сочувственно потрогал её за рукав.

— Что?..

Лёша вздохнул.

— Ну это, короче… Как это? А, чёрт…

— Лёша?

— Никто не виноват, — сказал он вдруг. — Так бывает.

— Что бывает? Что случилось? Мы…

Она хотела спросить «Мы не вышли с полудня?», но ведь её телефон поймал сеть… Сомневаться уже не приходилось.

— Капитан, — сказал Лёша.

— Лёша, ну хватит! — рассердилась она. — Скажи наконец по-человечески.

Лёша вздохнул.

— Вадим остался.

— Что?

— Вадим остался на полудне. Он больше не с нами.

Несколько минут Лета молчала, оцепенев. Лёша помялся рядом с ней, попытался сказать что-то ещё, осёкся, потом бочком-бочком начал отступать, отвернулся — и тогда Лета очнулась и бегом кинулась за ним. Лёша айкнул, когда она схватила его за плечи.

— Что значит — остался? Как — остался? Без корабля?!

Штурман открывал и закрывал рот, глядя на неё умоляюще.

— Так бывает, — выговорил он надтреснутым голосом. — Никто не виноват.

— Как — бывает?! — в ожесточении Лета тряхнула его так, что он пошатнулся.

Подошёл офицер, осторожно оттеснил её от штурмана. Лета знала этого офицера, Вадим их представил друг другу, но сейчас она почему-то не могла вспомнить, как его зовут. Офицер отвёл её в сторону и повторил:

— Так бывает.

…Она напрочь забыла его имя. Забыла и то, какими словами он описал ей произошедшее. В голове осталась только картинка — картинка, которой она не видела. Вадим был на мостике, выглядел спокойным и весёлым. Как и все остальные, он следил за приборами и часто поглядывал на телефон — не поймана ли ещё сеть. Известен такой феномен: иногда на выходе с полудня обыкновенная мобильная сеть ловится прежде, чем откликаются сверхчувствительные датчики… Никто не замечал ничего подозрительного — до самой последней минуты, когда мостик захлестнуло свечение.

Офицер сказал, что в норме во время выхода оболочка сферы остаётся невидимой. Но она есть. Судно проходит сквозь неё ещё раз. И если кто-то остаётся внутри, в Полудённом Море, то фрагмент оболочки проявляется на несколько мгновений рядом с ним. Этот клубящийся свет ни с чем нельзя спутать, а когда он рассеивается, то вместе с ним рассеивается человеческая фигура — словно выцветает изображение на плёнке.

Всё это офицер произносил спокойно и чётко, будто рапортовал, а потом вдруг разволновался. Стал убеждать Лету, что никто не ожидал такого, в страшном сне команда не могла представить, что останется без капитана, все растеряны и не понимают, почему, отчего…

Она высвободила руку, шёпотом извинилась и пошла в каюту.

Лета включила компьютер.

Дома она была одна. До возвращения матери оставался целый месяц. Лета не сомневалась, что она вернётся. Мама — не из тех, кто остаётся там… Лета не хотела с ней спорить и ругаться. Это было бы очень тяжело и при том совершенно бессмысленно. Она знала, что пройдёт испытание. Знала, что поступит. Ей дадут койку в общежитии. Начнётся новая жизнь, её собственная жизнь. И мама… может, она даже не станет скандалить. Останется довольна тем, что дочь наконец-то начала всё делать по-своему.

«А ведь Лёша что-то понимал, — подумала Лета, глядя мимо монитора. — Заранее знал что-то. Но никому не сказал. Почему? И я у него ничего не спросила… Если бы я осталась на берегу, Вадим бы вернулся? Ко мне? Может, это я виновата?» Нет, она не чувствовала за собой вины. Вадим мог вернуться вместе с ней, ради жизни с ней — и выбрал не возвращаться.

Но всё сильней становилось желание вновь прийти к Морю. Лету тянуло на полдень, как на поводке. Она должна была сравнить, осознать, что изменилось в Море с тех пор, как пропал Вадим. Откуда-то она знала, что поймёт это. Это было самым важным.

…Вадима похоронили — верней, похоронили пустой гроб. Лета не хотела об этом думать. Она не чувствовала горя. Она не сомневалась, что Вадим жив. Полудённое Море — таинственное, но тёплое и уютное место. Там так много жизни, что совсем нет смерти.