Песах Амнуэль - Смещение

Этот телефон… Больше размером. Иконки… Почему такие? Были квадратные, теперь круглые.

Нет, сказал себе Остмейер. Подумай-ка головой. Ты прекрасно понимаешь, что не пьян, не рехнулся, реальность воспринимаешь адекватно, пришельцев, которые могли бы влезть в твой мозг и перегрузить программу, как это описывают фантасты, не существует в природе.

Спокойно.

Что еще изменилось?

Он оглядел комнату. Черт. Исчез постер с изображением моста «Золотые ворота». Вместо него на стене висело трехмерное изображение индийского храма… как его… неважно. Нет, важно. Остмейер помнил название, он никогда ничего не забывал.

Он вытер тыльной стороной ладони проступивший на лбу пот.

Телефон заиграл фрагмент знакомой песни… Какой? Не вспоминалось. Прежде была мелодия из «Темного завтра» в исполнении группы «Стрип», Остмейер поставил мелодию в день, когда получил телефон, и не менял. Он любил постоянство в жизни, компенсируя стрессы на работе.

Остмейер поискал на дисплее телефона иконку ответа и нашел ее, конечно, не там, где она была всегда. Если бы он по привычке ткнул пальцем в знакомое место (он делал это не глядя), то попал бы на иконку «Менгер». А это что такое?

Вызов продолжал звучать, и Остмейер осторожно коснулся нужной иконки кончиком указательного пальца.

— Барри, — сказал незнакомый голос, — почему так долго не отвечаете?

— Представьтесь, пожалуйста, — ответил Остмейер, как отвечал всегда, если звонили с незнакомого номера незнакомым голосом.

— Что?! Представиться? Барри, вы что…

— Пожалуйста, представьтесь.

— Вы выпили?

— Пожалуйста, пред…

— Детектив Остмейер! — Голос теперь звучал сухо, в нем были слышны металлические нотки. — Жду вас у себя в кабинете с отчетом по делу Эверетта.

Отбой.

Три минуты Остмейер сидел, глядя в пространство и положив ладони на стол, ему казалось, что дрожат пальцы.

Логически. Изменился я или изменилась реальность? Есть третий вариант? Нет. Естественный вывод — что-то произошло с ним самим. Но он не пил, позавтракал как обычно — кофе, пара тостов. Если что-то кто-то зачем-то и, главное, как-то подмешал в кофе (больше некуда), реальность для него не могла измениться в долю секунды, так не бывает. Химия действует иногда очень быстро, но никогда — мгновенно. Будто переключили из одного режима в другой.

Допустим, галлюцинация. Одновременно зрительная и тактильная? Движения пальцев привычны и неизменны. Не на своем месте иконки и клавиши.

Какое дело он вел? Правильно — дело Марка Оливера Эверетта. Пропал конверт с формулами его отца, Хью Эверетта Третьего, умершего от сердечного приступа полвека назад. Формулы… При чем тут формулы? Он их даже не видел, а, если бы и увидел, то ничего бы не понял, математика для Остмейера была китайской грамотой.

Что-то здесь… Да! Хью Эверетт Третий — Остмейер видел по каналу «Дискавери» — придумал параллельные миры. Ты-здесь, ты-там, и ты-еще-где-то в другом мире.

Логично. Но невозможно. Одно дело — формулы, математика, физика… как ее… да, квантовая. И другое дело — реальность, где добился немалого, хотя и далеко не всего, чего хотел, женился на Зальме, развелся, детей, слава богу, не создал, не его это хобби — дети. Зальма потому и ушла, что он не хотел детей — хобби у него было другое: скачки. Он не играл на тотализаторе, он прекрасно умел считать деньги и, будучи детективом, отлично понимал, к чему приводят подобные игры. Но смотреть, как лошади несутся по дорожкам, холка к холке, Длинный отстает, надо же, зато Красивая сегодня в ударе… Счастье!

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

Двое. Одного Остмейер узнал: коллега, детектив Олли Киперман. Второго видел впервые.

— Олли, — сказал Остмейер, — добрый день.

И перевел взгляд на второго. Что-то знакомое в этом человеке было, но память молчала. Памяти Остмейер доверял больше, чем зрению. Глаза могли ошибаться, а в памяти хранилась уже обработанная сознанием информация, лишенная наносных ненужных деталей, но соотнесенная с истинной, а не кажущейся, сутью событий.

— Вы… — начал он и умолк.

Киперман отвернулся. Второй прошел к стоявшему напротив стола, привинченному к полу стулу, сел, нога на ногу, Остмейер успел удивиться нахальству посетителя прежде, чем услышал:

— Детектив Остмейер, доложите результат работы по делу Эверетта.

Сказано было сухо, твердо, но Остмейер наметанным взглядом оперативника видел, что внутренне посетитель кипит и едва сдерживает эмоции.