Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

Сам поезд являл собой воплощение технологий, которые нынешнему миру ещё не по зубам. Я не сомневался, что изнутри он ничуть не менее удивителен, чем снаружи. Наверное, при жизни состава освещение здесь работало айровое (энергия от сердца пропускалась через специальный безвредный газ). Но сейчас за светом следить оказалось некому. Автономных источников мы с собой не несли. А без них вряд ли стоило рассчитывать на то, что мы сможем открыть дверь внутрь и удобно разместить груз.

– Как вы все заметили, здесь очень темно, – тоном экскурсовода сообщил нам Хозяин Луны, – несмотря на то, что за нашими спинами есть источник естественного освещения. Этот эффект создаётся потому, что в краске, используемой в интерьере, содержится специальный слой, поглощающий естественный свет. Это сделано в целях приватности. К тому же в айрах он издаёт чудное мерцание. Мне он очень нравится. На Луне я его часто использую. Краски ещё немного осталось…

– Есть ликровая заводь, – прокомментировал Шат, – видимо, замок на личной аутентификации.

– Об этом забудь, – отозвался демон, – вагон мёртв много лет. В ликровой памяти уже ничего не осталось. Даже я пытаться не возьмусь. Хотя это сэкономило бы кучу времени – у вас всех есть маркеры потерпевших бедствие. Вас бы пустили внутрь. Но сейчас дверь закрыта наглухо. Все, имевшие доступ, мертвы. Вскрыть это всё можно только алмазным… – он не договорил.

Потому что Инва, развернувшись, словно спущенная пружина, всадила ему нож под подбородок. Тело с грохотом упало на металлический пол. Вагон озарился мягким золотистым сиянием. Оно обнажило его внутреннее убранство. Я не смог удержаться от того, чтобы оценить чудное мерцание в разрекламированном покрытии интерьера.

Теперь стали видны ряды защитной одежды и газовых масок на стенах. Сложные узоры вдоль потолка. Саму дверь. Лаконичную. Выглядящую совершенно неприступной.

Не обращая внимания на то, как свет сгущался за её спиной в демона, Инва отступила на шаг назад. Вытерла при этом кровь на лезвии о рукав куртки. Она оглядела дверь придирчивым взглядом. А затем – ударила в неё с ноги. Звук оказался на редкость глухим. Но дверь дрогнула. Она оказалась вовсе не заперта. От времени створка застоялась и выглядела закрытой. Эта видимость теперь оказалась разбита.

Шат, усмехнувшись про себя её находчивости, присоединился. Удар военного был по силе не чета пинку Инвы. Дверь с жутким скрежетом поддалась на несколько сантиметров.

Свет за нашими спинами несколько померк. От перемены освещённости темнота, куда окунулся вагон, на этот раз показалась ещё более глубокой. Шат и Инва попеременно пытались сдвинуть створку так, чтобы стало возможно протиснуться внутрь, но ту, видимо, заело. Мне показалось, что они долбились в дверь, ведущую в ничто.

Мне на плечо легла рука демона. Он молча отстранил меня. Прошёл мимо Шата и Инвы, тихо проскрежетав:

– Какая чудная женщина…

Я почувствовал и знал, что почувствовали и все остальные, как на меня тяжело опускается властное спокойствие Хозяина Луны. Его тяжёлое смурное настроение. Он предстал очень серьёзным. И эта серьёзность напугала нас. Я ощущал, что Инва, словно заигравшаяся девочка, испытала предел терпения своего мастера-воспитателя. Пока не пересекла, но приблизилась вплотную к черте невозврата.

Ей не следует делать так больше, понял я. И ещё понял: она так сделает ещё раз. Потому что это ей хотелось пересечь ту грань, что отличает наигранные отношения от настоящих. Заставляет отнестись к себе всерьёз. И потом неважно, какой будет реакция. Важно, что она будет откровенной. Вот то, чего до сих пор не чувствовалось в демоне. Вот то, что могло иметь ценность. Мне стало жаль, что для Инвы это оказалось важно. Я не хотел, чтобы она искала его действительность. Его настоящность. Потому что Инва не могла не понять, что прячут за той маской, которую он носил.

Но я не знал, почему она хотела остаться в Низком Ветре. Я не знал, к чему она стремилась. И как далеко следовало бежать от того, от чего бежала она. Может, ей будет лучше на Луне. Там, где никто из тех, кого она знает, не сможет остаться с ней. В краю, свободном от законов мира. Где никто никогда не найдёт. Откуда нельзя будет уехать. И где она сможет говорить откровенно. И получать откровенные ответы. Быть свободной. Быть собой. Нет поездов к Луне. Пыль и прах между нею и миром.

Демон успокоил попытки оттолкнуть дверь. Он надавил на неё руками, босыми ступнями, крепко упершись в пол. Она поддалась. Я не видел, но почти чувствовал, почти слышал, как напряглась мускулатура Хозяина Луны. Я знал, что и Инва оценила мощь, заложенную в ней. Мы никогда не встречали и никогда не встретим ничего подобного в мире. Нам никак не прощупать это перчатками. Хотя мы очень хотели этого. Эту плоть. Я лично – очень её хотел.