Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

— Значит, Вам требуется освоить азы защиты, причем от шпаги военного образца? Ну, есть у нас в музее пара таких шпаг, еще с 19 века. Раритеты, между прочим, а Вы хотите ими постучать… Ну, если 10 тысяч за пару часов урока — пожалуй, соглашусь. Только чур, раритеты не ломать! Что еще? Позволить Вам отработать нестандартный проход вплотную к сопернику? И еще ножевой укол шпагой? Даже интересно будет посмотреть, что Вы имеете в виду…

В Красноярск 20 века Карцев явился в оптимистическом настрое, что не преминул заметить Городецкий.

«У Вас получилось? — затаив дыхание, спросил он».

«У меня — да. Теперь все выученные мной приемы надо освоить тебе. Для начала нужно найти шпаги, а также спарринг-партнера. Отпросись у Ильи Николаевича и поедем на извозчике в канцелярию губернатора — время дорого. Там и с секундантами встретимся».

В канцелярии Городецкого перехватил секретарь губернатора и проводил в кабинет.

— Спал ты, видимо, хорошо, — участливо обратился к нему Михаил Александрович, — выглядишь довольным, ужель так в себе уверен?

— Все в руках Божьих, говаривал нам священник на уроках закона божьего. Сегодня я с ним, пожалуй, согласен.

— На бога надейся, а сам не плошай, — пробурчал как бы себе под нос Плец. — Сейчас секретарь приведет сюда твоих секундантов.

— Кроме секундантов мне нужны две обычные шпаги и хорошо владеющий этим оружием человек. Надо бы немного потренироваться…

— Вот это дело, — оживился губернатор. — И я посмотрю, владеешь ли ты шпагой в должной мере… Понадобятся еще колеты и маски, конечно.

— Только кроме Вас, Михаил Александрович, в зале не должно быть никого: я хочу отработать один необычный прием, который должен остаться в секрете.

— Все что угодно, только победи, голубчик. Иначе дочери меня из дома выживут. Так с утра сегодня обе выли…

Секундантов обоих соперников свели в двенадцатом часу, в городском саду, близ канцелярии губернатора. Договорились провести дуэль на рядом расположенном, удачно огороженном кустарником острове, в четыре часа дня, переправившись туда на двух лодках. Решили взять и знакомого врача — молодого парня из ординатуры городской больницы. Сергей все это время стучал шпагами в спарринге.

В назначенный час все участники предстоящего убийства были в сборе, на острове. Уже смеркалось, небо закрыла серая облачная пелена, впрочем, было достаточно светло. Подмораживало, но редкая желтая трава, росшая из плотного галечника, обеспечивала достаточное сцепление обуви с грунтом.

— Что, господа, начнем? — крикнули из группки оскорбленного Бориса Красавина.

— Пожалуй, — ответили им.

Секунданты сошлись в центре выбранной площадки, померили шпаги, пошептались и один из них зычно сказал:

— Предлагаю господам дуэлянтам помириться и взаимно извиниться!

— Ни за что! — крикнул Красавин и сбросил наземь шинель, оставшись в своем обычном гвардейском мундире. Городецкий же, одетый в свободный, не стесняющий движенья сюртук, промолчал.

К нему подошел секундант соперника и, извинившись, ощупал одежду на предмет каких-либо неположенных средств защиты или нападения. То же проделал его секундант с одеждой Красавина.

— Сходитесь! — последовала команда.

Красавин скорым шагом подошел на свою позицию, махнул резко шпагой крест-накрест и сказал:

— Ну, шпак, молись!

После чего сразу начал атаку. Была она вполне стандартной, Городецкий-Карцев в течение дня такие атаки уже неоднократно отбивал, но прапорщик вел ее так яростно, что Сергею пришлось спешно отступать, едва успевая парировать частые длинные уколы.

«Черт побери! — лихорадочно подумал Карцев. — Этак он меня уроет… Как же суметь заплести его клинок?»

В это время Красавин сделал особенно длинный выпад, который Карцев едва успел отклонить гардой. Красавин подался чуть назад с целью подготовки новой атаки, и в это время Карцев скользнул своей шпагой навстречу и заплел-таки клинки. Тотчас он провел свой эксклюзивный, многократно отработанный прием: резко развернул назад правое плечо, сделал стремительный пируэт, и оказался вплотную к сопернику — спиной к нему и чуть справа. Шпага его по ходу движения выскользнула из захвата, он перехватил эфес кистью как рукоять ножа и воткнул клинок в печень дезориентированного Красавина. И отскочил от него, выдернув шпагу.

Тот постоял, удивленно прислушиваясь к необычным ощущениям, сделал было шаг вперед, но тут ноги его подломились и он упал ничком на гальку. К нему подбежали секунданты, потом подошел врач, осмотрел обильно кровоточащую рану и безнадежно мотнул головой: