Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

— Ай ев ю, Лана (Я должен тебе Лана). Ай вил ю велл. (Я хотел сделать тебе хорошо.)

— Бэт вай?

— Ю эр нав май вомен (Ты сейчас моя женщина). Йес?

— Йес, май мэн, — сказала проникновенно Лан и забросила ему на шею руки. — Йес…

Утром же 19-го апреля, но 1904 года Карцев потеснил сознание генерала Куропаткина.

«Прибыл, демоненок. Небось, спасибо от меня услышать хочешь?»

«Не без этого, генерал, не без этого. Ну?»

«Спасибо! И от меня лично и от Отечества нашего. Знал бы о тебе государь, и он бы благодарность великую объявил. Но ты ведь воплощаться не можешь?»

«Только подселяться и то на время. Вот как к тебе…»

«Поди и к Витте подселялся? Иначе чего бы он так расщедрился и все мои запросы профинансировал?»

«И к Макарову тоже. Жаль, что он погиб так несвоевременно».

«Да, флот без него никак воевать по-настоящему не сподобится. Но ничего: если японцы сейчас мира запросят, я до морского ведомства всерьез доберусь, всех переворошу, лакировщиков поснимаю и добьюсь внедрения самых перспективных проектов. Ты, надеюсь, мне в этом поможешь?»

«Не уверен. Я и здесь скоро тебе не помощник буду, так как срок моей командировки к вам заканчивается».

«Матерь божья! Да ведь по сведениям стратегической разведки 2-я армия генерала Оку вот-вот высадится на пляжах Бицзыво! Кто же лучше тебя даст мне расклад японских сил?»

«Думаю, тебе сегодня же стоит выслать к Бицзыво отряд Мищенко, усилив его минометчиками и снайперами Городецкого. По рации дай приказ выдвигаться туда же Линевичу от Ляояна с его десятью полками и мощной артиллерийской группой. Ну и сам к ним присоединяйся дня через два-три — авось и армию Оку в полон возьмешь. Здешний отряд нуждается в переформировании и пополнении боеприпасами и орудиями. После этого его можно было бы запустить в Корею с целью захвата Чемульпо и прочих портов, но население корейское в данный момент симпатизирует японцам и может блокировать снабжение отряда. А без него и Наполеон бессилен оказался. Так что пусть стоит здесь в ожидании следующей партии самоубийц. Толково?»

«Толково, толково. Впрочем, это все должен просчитать мой начальник штаба. А может японцы, узнав, что армии Куроки больше не существует, побоятся высаживаться на побережье?»

«Может и побоятся, но подлинный стратег, учитывая разные варианты событий, должен предусмотреть противодействие любому из них».

«Все разве предусмотришь… Хотя и правда, стремиться к этому надо. К тому же у нас пока явное преимущество: и позиционное и моральное и по части вооружений и связи. За что тебе еще раз спасибо. Емельянов-то тоже по твоим подсказкам радиостанции собирал?»

«По моим. Но голову и руки имеет прекрасные. К тому же человек исключительной порядочности. Как и Сережа Городецкий. Ты наградить их не забудешь?»

«Уже представлены к Георгиевским крестам — они ведь вольноопределяющиеся. Захотят в армии дальше служить — с удовольствием буду их протежировать. Но по моим сведениям, оба собираются после войны вернуться к гражданским специальностям».

«И это правильно. Служить в мирное время — тяжелая доля, не всем по нутру. Но сейчас ты, надеюсь, отряд Городецкого какому-нибудь карьеристу не переподчинишь?»

«Он и сейчас числится в составе батальона капитана Мешкова — но только формально. Я понимаю, что ретивый офицер, не знающий специфики снайперского дела, может и дело это и снайперов легко загубить. Поэтому Городецкий находится лишь под присмотром офицеров, не более. Ну и под твоим, конечно?»

«Да, и под моим. Думаю, на счету его отряда больше пятисот японцев да все начальнички?»

«Мы еще не подбили статистику не только чужих, но и своих потерь. Но ты прав: офицеров и унтеров они повыбили у Куроки множество. Еще раз спасибо».

«Вот тут я подсунусь к тебе с просьбой. Крест, конечно, хорошо, но в придачу к нему я прошу выдать Городецкому сто рублей золотом. И лучше пятирублевиками Николая Павловича или Александра Николаевича».

«Какую-то аферу проворачиваешь? Аж на сто рублей?»

«Угадал. Так выдашь? Прямо сегодня, мне срочно надо…»

«Обязуюсь. Такой суммой я располагаю. Когда, говоришь, ты отбываешь?»

«Отсюда завтра-послезавтра. А в целом пока не знаю. Авось, встретимся еще».

«Дай бог».

От Куропаткина Карцев перебрался к Сергею Городецкому, который лежал в маленькой, но собственной палатке с весьма меланхоличным видом.

«Здоров ли, Сергей Анджеевич?»