Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

«Ну да, после огневого налета эту позицию надо будет восстанавливать и вновь вызывать огонь на себя…»

Лишь за уплощенным водоразделом, вдоль которого тянулась тележная дорога с остатками кирпичного мощения, на обратном скате высоты нашлись настоящие позиции артиллерии: тщательно отрытые и замаскированные капониры, спрятанные в них орудия, ниши для снарядов, блиндажи, щели для орудийной обслуги, площадки для стрельбы прямой наводкой — на случай прорыва врага. Метрах в 500 от батарей, ниже по склону разместились ездовые с артиллерийскими битюгами.

«А где же штаб полка, который здесь расположился? В известном мне варианте это был 24 полк с командиром Громовым из состава 6 Сибирской дивизии, по нему пришелся основной удар японской артиллерии и солдатики рванули от нее в бега, на водораздел, хотя шрапнель и здесь их достала. Громов же „утратил командование“, как было написано при разбирательстве в военно-полевом суде…»

Карцев стал рыскать по окрестностям, побывал и в сельце Тюренчен (военных там не нашел), но вдруг наткнулся на высокую (метров 10) дипольную антенну, натянутую меж двух деревьев в средней части обращенного к реке склона и по снижению от нее обнаружил блиндаж штаба полка. А в том блиндаже тотчас увидел Сашу Емельянова, занятого настройкой рации дальней связи. Кроме него здесь находилось еще несколько человек, в том числе «настоящий полковник»: кряжистый, с резкими чертами лица, уверенной манерой поведения и в мундире с полковничьими погонами. Подобный мундир носил, правда, еще один из офицеров, но ему более подходил статус начальника штаба — был он немногословен и внимателен к окружающим.

Саша очень обрадовался появлению Сергея Андреича в своей голове.

«Слава богу! Я уж не чаял Вас дождаться!»

«А что такое? Что-то идет не как надо?»

«Да вроде бы как надо, но головотяпства все же хватает. Особенно у командира этого вот полка, Громова. Если бы его не поправлял Сергей Игнатьевич, начштаба, да не прямые указания Алексея Николаевича, тот распорядился бы в обороне по-своему. Свежий пример со штабом: настоял оборудовать блиндаж на этом склоне, на прямой наводке японской артиллерии. Ничего, говорит, бог не выдаст, свинья не съест. Зато я смогу обозревать все поле боя прямо из штабного блиндажа».

«Рискует, парниша. Один снаряд гаубицы в блиндаж — и все руководство полка под корень. Ладно, я в эти дни к нему присмотрюсь и решу, что с ним делать. Через Куропаткина, конечно. Он уже прибыл в Тянцзы?»

«Ожидают сегодня к вечеру».

«Так ты где обычно находишься: у Засулича или в полках?»

«Обычно кочую, хотя числюсь в штабе Засулича».

«А где находится Городецкий?»

«В данное время здесь, в полку Громова. У его отряда снайперов свой блиндаж во второй траншее, но они с утра до вечера сидят на островах, японцев отстреливают».

«Я видел сегодня их работу. Не шибко густо у них получается».

«Японцы на них пытаются облавы устраивать, но пока никого не поймали и не подстрелили. К тому же Сергей специально снайперов придерживает, чтобы японцы их за серьезную угрозу раньше времени не посчитали».

«Тонко. Но, пожалуй, верно. Пощелкаем их во время массовой переправы на острова. Ну и потом, во время самой атаки… Ты-то как, на связь не жалуешься?»

«Тьфу-тьфу, пока все хорошо. Корректировщики на тренировках галдят наперебой, но мы научились уже их распознавать. Артиллеристы тоже довольны: сидят за бугром, в двух-трех километрах от берега, а попадают в квадрат десять на десять!»

«А что минометчики?»

«И они молодцы, квадрат попаданий тот же. К тому же их мины можно класть прямо на поле перед первой траншеей, а прорвутся японцы — между первой и второй траншеями! Кого мины не возьмут, пулеметы посекут. Пехоте делать-то будет нечего!»

«Ой, хлопчик, кажи гоп, пока не поплохело. Рискнут японцы, рванутся всем скопом, невзирая на потери, и через две минуты будут в первой траншее. Вот тут штыки солдат могут оказаться решающими».

«Во второй траншее будут сидеть резервисты, они помогут».

«Это если японцам не поможет ваш бравый полковник и не ушлет резерв на кудыкину гору. Вид у него сильно инициативного мэна…»

Как ни странно, проснулся Сергей Андреевич в своем собственном теле и даже в том самом гостиничном номере, в кровати, под одеялом и в компании с обнаженной спящей Лан, которая обнимала его рукой и ногой. Голова побаливала, но терпимо. Он осторожно повернулся со спины на бок, к женщине, и опять без дискомфорта. Лан тотчас проснулась и улыбнулась ему с некоторой робостью.