Николай Васильев - Похищение из сераля [СИ]

— Я уверен, что одним из непременных условий этого мира станет передача Истанбула-Константинополя Российской империи, — сказал Городецкий. — Они даже имя для него успели придумать — Царьград!

— Это не так уж будет страшно для Европы, — спокойно отреагировал журналист. — В Средиземном море сейчас оперирует несколько мощных флотов: Британии, Франции, Италии и Австро-Венгрии. Ну, прибавится к ним часть флота России, который всегда можно будет легко блокировать: не на выходе из Дарданелл, так в густо насыщенном островами Эгейском море. Был же мощный флот у османов еще 80 лет назад, но объединенная русско-англо-французская эскадра уничтожила его у берегов Пелопоннеса, в бухте Наварин…

— С Вами приятно дискутировать, Альбер! — рассмеялся Макс. — Вы оперируете теми же аргументами, которые мне только-только пришли в голову. Где Вы, кстати, намереваетесь поселиться в Стамбуле?

— Только в «Пера-паласе»! Все прочие отели Стамбула — просто постоялые дворы, кишащие насекомыми! А там создан прекрасный оазис с европейским шиком! Берут там с нас, конечно, дорого, но, право, есть за что.

— Тогда я к Вам присоединюсь, — решил Городецкий.

— Мы можем даже заселиться в один номер, — предложил француз. — Будет дешевле и веселее.

— А вдруг на Вас западет какая-нибудь искательница приключений? — прищурился Макс. — А тут я ночевать заявляюсь?

— Я предупрежу таковую, что любовь будет возможна только в ее алькове. Ибо, завидев Вас, она может заметаться между двумя кавалерами и принять неверное решение…

— Это какое же?

— Отдаться нам обоим и вдруг одновременно?!

Меж тем поезд повернул на север и в окне появилась азиатская часть Стамбула: много минаретов над половодьем 2–3 этажных домишек. Посреди Босфора виднелось широкое судно с обилием пассажиров: очевидно, паром. А поезд еще раз круто повернул и стал притормаживать.

— Вот теперь мы окончательно приехали, — объявил Альбер. — Вокзал Сиркеджи.

Пройдя после паспортного контроля через одноэтажное здание вокзала, выстроенного в странном немецко-восточном стиле (просторного, полупустого, с овальными мозаичными окнами под потолком и с круглыми скамеечками вокруг тонких колонн зала), сдружившиеся попутчики вышли на скромную площадь, посмотрели на купол и минареты Айя Софии, высящиеся над верхней частью города в километре от вокзала, и соизволили обратить внимание на арабаджи, который уже подскочил к ним, твердя «Пера-палас!». Альбер вступил с ним в переговоры (на смеси турецких и французских слов), отвернулся к другому извозчику, но первый ухватил его за рукав и сбросил, видимо, цену. Минут через пять их шарабан подъехал к широкому (метров 15) деревянному мосту через эстуарий Золотой Рог шириной с полкилометра, откуда открылся вид на северную часть Стамбула в виде относительно пологой горы, сплошь покрытой домами и домиками под плоскими черепичными крышами, на фоне которых возвышалась цилиндрическая серая башня с конической крышей. «Это, видимо, Галатская башня, построенная генуэзцами в 14 веке, — вспомнил Городецкий. — Там же где-то находится Пера-палас».

За мостом дорога пошла в гору довольно круто («Вот тебе и пологая горка!» — удивился Максим), а потом извозчик свернул на подобие бульвара, по которому лошади бойко тянули по рельсам вагоны — конный трамвай, конка! Но подъем становился все положе, извозчик свернул вправо и этот переулок уперся в новенькое шестиэтажное здание абсолютно европейского типа.

— Вот и наш Пера-палас! — воскликнул Альбер, сунул извозчику банкноту в 5 курушей и первым сошел на тротуар перед отелем. К нему тотчас подошел обычный швейцар, о чем-то спросил и махнул рукой тут же крутящемуся носильщику. Тот схватил оба чемодана из шарабана и понес за будущими постояльцами в отель.

Вестибюль поразил даже видавшего виды Городецкого: обширный, высокий, драпированный бордовым плюшем, уставленный обширными креслами, меж которыми стояли журнальные столики с кипами газет на них, а также единичные пальмы в кадках. В дальнем конце холла виднелись двери в ресторан. Портье за стойкой, видимо, узнал Альбера и обратился к нему на французском языке. В какой-то момент понадобился и паспорт Макса, в который портье вцепился и спросил по-немецки: — Так Вы из Австро-Венгрии, герр Городецки? Желаете поселиться отдельно?

— Нет, — был краток и лучезарен Макс. — Мы с мсье де ла Мотом желаем жить вместе. Пуркуа па?

— Я, я, натюрлих, — засмущался портье и выдал им по ключу от номера 4-14.