Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— Тут я автора этого письма снял. Вы потом посмотрите… А мне, наверное, пора уходить. Боюсь, напугаю жильцов если вечером ни с того, ни с сего, появлюсь у вас в квартире.

Мне самому это только что в голову пришло. Там, куда меня сейчас выкинет, будет уже седьмой час вечера. И Мария Семёновна наверняка уже пришла с работы и принялась готовить ужин. Мне бы очень не хотелось получить неизвестно за что сковородкой по лбу от перепуганной хозяйки.

Хозяин же, который сейчас стоял передо мной был немножко растерян. В одной руке он сжимал письмо, а в другой мой Самсунг. А я без телефона дома как-нибудь переживу…

Когда я выходил на лестничную площадку, дядя Витя, переложив свою ношу в одну руку, другой крепко стиснул мой локоть и похлопал по спине. Как бы говоря, что всё в порядке. Девчонка выглядывала из-за его спины и, наверное, с любопытством ждала моего исчезновения. Она, вероятно, с этим была уже знакома. Ни страха, ни удивления, просто какой-то детский интерес.

Я ей снова улыбнулся, сделал несколько шагов вверх по лестнице, чтобы не пугать любопытных соседей, вероятно прильнувших к глазкам в дверях, накинул на плечи свою куртку и посмотрел назад. Они стояли возле открытой двери и смотрели на меня снизу-вверх. Дядя Витя как-то смущённо улыбался, а Лика смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

Не забывая про дыхание, я глянул на часы. Оставалось ещё больше десяти секунд. Слишком мало для прощания, но слишком много для ухода по-английски. Я, как бы извиняясь, развёл руками. Что тут поделаешь? А они всё стояли и смотрели. И я тут понял, что вероятно в последний раз вижу Виктора Александровича. Он был такой… грустный что ли. Мне захотелось сделать вниз несколько шагов и распрощаться с ним как-то иначе. Тепло и по-родственному. Но времени совсем не оставалось. Я только сделал шаг, и понял, что пора делать последний глубокий вдох…

В это время снизу раздался звук открываемой двери, но мир уже взвизгнул, дёрнулся, и на него обрушился сумрак. Я закрыл глаза и начал считать. После тридцати я снова открыл глаза и увидел тусклое мерцание. Как в стробоскопе лестничная площадка то появлялась, то пропадала во тьме. На ней никого не было, все двери были закрыты. И светлые периоды мерцаний неспешно повторялись, видимо, как времена года. После третьего повторения я снова закрыл глаза.

Семьдесят три… семьдесят четыре… семьдесят пять… Скоро уже конец. Я продержусь хоть до какого времени, конечно. Даже голова ещё не кружится… Восемьдесят… восемьдесят один… восемьдесят два… восемьдесят три… Да что же это такое! Восемьдесят пять… восемьдесят шесть… восемьдесят семь… восемьдесят восемь… Какое-то бесконечное путешествие!.. Меня качнуло! Видно всё-таки голова кружилась… Девяносто семь… девяносто восемь… девяносто девять… сто…

И тут я услышал тихий голос:

— Ты уже здесь!

Я открыл глаза. Передо мной, внизу на площадке у своей приоткрытой двери, стояла Лика. Только уже повзрослевшая. Милая и до невозможности красивая. Она была всё в тех же джинсах и кофточке. А в руках держала какой-то большой свёрток.

Как странно. Мы издалека улыбнулись друг другу, и я спустился вниз.

— Я тебя только две минуты назад видел. И ты почти не изменилась. Только медвежата… — я остановил себя. Меня опять потянуло подшучивать.

— Вот твой телефон! — Лика перестала улыбаться и протянула мне оставленный две минуты назад мой Самсунг.

Я взял. Да, две минуты в чужих руках такого сделать не могли. Потёртый корпус и даже лёгкие царапины на стекле…

— А это, чтобы ты не замёрз. — в руках у Лики оказалась шикарная куртка её отца, которую я недавно видел висящей у порога.

— Это папкина?..

— Да!

— Анжела! С кем ты там говоришь? — из-за двери раздался голос Марии Семёновны.

— Ну, иди-иди! — стала прогонять меня Лика. — Это мама. Ругаться будет…

И я, чтобы не провоцировать хозяйку, вынужден был ретироваться.

А куртка оказалась действительно тёплой. И выглядела, несмотря на свой почтенный возраст, стильно. Две молодые женщины в автобусе с интересом присматривались ко мне, пока не вышли недалеко от центра… Я достал из кармана телефон и зарядил его симкой. Потом включил. Он оказался рабочим. И я набрал Димкин номер.

— Ну и как? — спросил знакомый голос.

Мне обсуждать итоги визита было ещё рано. Они ещё переваривались где-то в голове. Я просто выполнял его просьбу, позвонил, когда вернулся.

— Всё в порядке. — заверил его я. — Завтра поговорим.