Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Я оглянулся и снова увидел маленькую Лику. Она смотрела на меня без страха, даже с каким-то любопытством. Я улыбнулся. И она сразу подошла и села за стол рядом. И сидела тихо, как мышка, продолжая сверлить на моём лице дырки своими глубокими чёрными глазищами.

— А когда всё кончилось, — продолжил для меня Виктор Александрович, — и я оказался под дождём в лесу, то первое, что сделал, отключил кнопку на браслете, как это сделал мой отец. Часы скатились с руки и упали в лужу. Я был просто испуган. Поэтому, вёл себя, как сейчас говорят, неадекватно. Испугался всего, что произошло. И того, как всё случилось неправильно. Думал, вот сниму и всё станет как прежде, нормальным. Я ведь не понимал, как же они работают… Я хотел позвонить, чтобы меня забрали отсюда, но телефон остался где-то дома… Потом я, не дождавшись возвращения к себе, снова подобрал часы, и проделал те же операции, и всё повторилось… Два раза, три, пять, десять… Я не помню уже сколько раз я это делал, надеясь каждый раз, что появлюсь снова у себя в комнате. Каждый нырок был болезненным и мучительным. И очень хотелось, чтобы всё поскорей прекратилось. Я устал, проголодался… И всё больше приходил в отчаяние, потому что конца этому не было. Всё вокруг меня менялось, но я продолжал оставаться в лесу… Было темно и было светло, холодно и жарко… А я был в мокрой домашней одежде… Потом, на какой-то раз я увидел перед собой на снегу большую серую собаку, я испугался, и не успел снять прибор с руки и меня быстро вернуло опять в тёплый весенний лес. Тогда я не стал больше запускать прибор, снял часы и засунул их в карман. И пошёл пешком искать свой дом…

Я представлял себе мальчугана, выброшенного лютым техническим прогрессом в какое-то дремучее прошлое, в дикий лес с волками, без надежды вернуться обратно. Жалость к нему затопляла сердце. А Лика сидела спокойно. Она-то уже, наверное, не раз слышала эту историю.

— Вот! А потом я вышел на какую-то дорогу, где машин почти не было. И меня там никто не замечал, меня никто не искал, и я пошёл по этой дороге… Шёл долго. Наконец дошёл до какого-то одинокого придорожного строения, в котором не было ни дверей, ни окон. Просто проёмы. Но были стены и была крыша. Забрался туда, расчистил на полу небольшое место от мусора и пыли, лёг на деревянный пол, и сразу же заснул… Был уже вечер. И, когда я проснулся, была ночь. И мне было страшно…

Дядя Витя посмотрел на меня и звонко хлопнул себя по лбу.

— У тебя же времени нет выслушивать всю мою биографию. Я что-то забылся… В общем, потом в городе через несколько дней ваша бабушка нашла меня и взяла к себе. Я сразу стал называть её мамой, а деда вашего, Александра Александровича — папой. А Женю, твоего, Валера, отца всегда и искренне считал своим родным братом.

Когда Виктор Александрович замолчал, я вставил:

— А вы потом пытались, наверное, снова вернуться?

— Ну, да. Конечно. Когда я учился в первом классе, я снова попытался вернуться. Стал набирать другие числа. Случайным образом выбранные. Не всё срабатывало… Но, когда процесс шёл, я послушно дожидался его конца. Тогда я понял, что меня забросило в какое-то далёкое-предалёкое прошлое. И возвратиться теперь мне невозможно.

— То есть вы ещё пытались вернуться в будущее?.. Почему это нельзя? Ведь, возвращают же они из прошлого в настоящее. Значит — могут.

— Ну, у меня тут целая теория есть. Боюсь, у тебя не хватит времени всё выслушать. Но, я думаю, разработчики априори заложили в программу такой запрет. И с энергетической точки зрения, прыгать в прошлое выгоднее. Хотя, на каких принципах работают часы, даже приблизительно сказать не могу. Основываюсь только на температурных замерах и логике. Таскать технологии из будущего в настоящее, с моральной точки зрения недопустимо!

— Но ведь вы часть технологии из будущего принесли, когда появились здесь!

— Да… Хотя и невольно. Но моя вина в этом несомненно есть! И я виноват ещё в том, что не уничтожил это устройство. Это надо было сделать сразу, когда я понял, откуда сюда свалился, и возвратиться уже не сумею… Но было очень жалко. Это ведь единственное, что связывает меня с тем временем, куда я не могу больше вернуться. Понимаешь? Когда я понял, что обязан сделать, мне так захотелось обратно… В тот мир… К папе и маме… И пусть меня ругают… Но я тогда уже был большим. И плакать совсем разучился. А мудрости у меня хватило только на то, чтобы никому долгое время не показывать часы. Впрочем, твой отец их видел. Он с ещё одним мальчиком застали меня, когда я хотел спрятаться в прошлом… Игра такая у нас была — прятки. Я хотел всех обмануть известным только мне способом… В общем, мне это сделать не дали. Твой папка и тот мальчик… И я надолго спрятал часы и на руку перестал их надевать. Хотя, знаешь, как мне это хотелось!.. Но было слишком опасно.