Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Жанну Дроник, кроме учителей, никто и никогда так не называл. Только Жандроник. Тогда она была высокой, но худенькой девчонкой. А во втором классе, когда она сломала ногу, мы все после уроков, шли к ней в больницу. А руководила нами тогда её лучшая подруга — Оля Нестеренко. Она умела от каждого добиться согласия на эти походы. И долго считалась нашей «заправилой».

Гарика на самом деле звали Игорем. Кто и когда его начал звать Гариком никто уже не помнит. Очень может быть, что это он сам себе придумал. Он был у нас великолепным тактиком. Мог вывернуть нас из любой неприятной ситуации. Поэтому считался нами самым умным. Это в нём проявилось в четвёртом, когда нас должны были наказать за поджог картины в коридоре на третьем этаже у кабинета биологии. Мы все хорошо знали, кто это сделал на самом деле. Потому что, поднимаясь по лестнице на третий этаж, столкнулись с ним. Потом увидели пламя на стене и бросились тушить. Мы там были одни и нас тут же обвинили в поджоге. Но выдавать брата Лильки Алфёровой никто не стал. А Гарик так умело распределил роли и речи, что никто, кто нас опрашивал, не усомнился, что мы сами не поджигали, а виновника в глаза не видели.

Дэдэ звали труднопроизносимо: Данила Даниилович. Именно Данила и именно Даниилович. Папа у него был Даниилом, а самого Дэдэ мама назвала почему-то Данилой.

Последним был Борька. Они с Толькой Третьяком появились у нас в первом классе в конце года. И долго никто их своими не считал. Но когда во втором классе случилась авария с ногой Жандроника, они первыми вызвались идти вместе с нами в больницу…

— О! Какими судьбами? — раздалось у меня из-за спины.

Петька Фокин в нашей команде никогда не был, но учился в параллельном классе. И поэтому очень хорошо знал нас всех.

Все входящие стремились меня непременно обнять. И у нас случилась небольшая давка. Одна Оля не стала так бурно проявлять эмоции, просто ткнулась мне в плечо носом и спросила, задрав голову:

— Как ты, Лерочка?

Я уже давно забыл, что наши девчонки звали когда-то меня так.

— Всё нормально, Оля! — ответил я.

И мы нежно приложились губами друг другу к щеке.

Да, с Ольгой у нас долго были особые отношения, пока в прошлом году не появилась, как её все наши стали называть, Рязаниха, Ленка, и не увела меня у неё из-под носа. Но я теперь не жалел, всё было к лучшему.

На кухне состоялось знакомство новоприбывших с членами нашего «клуба». Стало неимоверно тесно. А тут ещё пришёл отец, потом, минуту спустя, двое легальных нелегалов из ещё не до конца организованного Союза Защиты Времени. Вяземский от порога протянул мне торт, а Богданов — бутылку шампанского:

— С днём рождения, дорогой!

Я не знал, что сказать. Мой день рождения всегда был в августе и сегодня это было какой-то ошибкой. А толпа за мной оживилась. Поднялся шум, и за ним никто не услышал о моём несогласии. Хотя об этом факте практически все отлично знали. Отец, тоже не согласный с такой формулировкой, сразу попытался уйти, но я тут же стал его знакомить с Богдановым и Вяземским, и ему поневоле пришлось остаться.

Потом мои одноклассники, несмотря на мои слабые возражения, стали готовить фуршет. Гарик с Борькой быстро принесли из магазина хлеб, здоровую банку корнишон и одноразовые стаканы и вилки. Девчонки обследовали мой холодильник, нашли там начатую пузатую банку с икрой, масло и коньяк Хеннесси в фирменной французской упаковке, который принесла недавно доктор Крайчик в благодарность от своего больного. Мою кровать, сдвинув тумбочку, выставили вертикально в коридор, а на её место притащили второй стол из кухни. Да, тесно у нас стало.

Меня в моей комнате задвинули к окну. Рядом у стола встали: с одной стороны, Оля, а с другой, Иннокентий Семёнович. Пока вокруг все беспокойно разговаривали, Ольга на ушко меня спросила:

— А как там твои отношения с Ленкой? — хотя она наверняка знала о нашем разладе.

— Нормально! — сказал я. — Месяц назад говорили с ней по телефону.

Ольга оживилась.

— Вы разве не встречаетесь?

— Нет, конечно. Ты же сама знаешь. — я подумал, что это Оля снова организовала эту сегодняшнюю встречу одноклассников, чтобы только увидеть меня… Это она умела.

— Я… — но тут её перебил хорошо поставленный голос Юрия Маркеловича:

— Внимание, друзья!.. — через некоторое время все смолкли. — Конечно же вы все знаете этого человека… — все зашевелились, взглянули в мою сторону. — И знаете, что дня рождения сегодня у него быть не может. — лёгкий шум был ему ответом. Все с этим согласились. — Но сегодня Валера родился во второй раз!