Василий Криптонов - Я выбираю смерть

Рука ушла в пустоту. Боли тоже не последовало. Рев толпы сменился ропотом.

Лейст поднял голову, надеясь увидеть Хирта, сделавшего, наконец, свой выбор. Но на арене был только Ирцарио. Просто он почему-то отступил и теперь стоял, тяжело дыша, и вглядывался в ряды зрителей.

— А я был о тебе лучшего мнения, сучка ты эдакая! — заорал Ирцарио.

Лейст проследил за его взглядом, думая, что тот обращается к принцессе, но увидел совсем другое лицо. Стиснутая со всех сторон возбужденными зрителями, там стояла бледная, напуганная Елари. Лейст почувствовал, как его сердце замедляет свой ход.

— Я думал, ты выскочишь сюда, станешь спасать своего возлюбленного! — Ирцарио сплюнул под ноги. Он задыхался от ярости и горького разочарования. — Или что ты хотя бы не придешь сюда! Как тебе шоу? Понравилось? Тварь зеленоглазая!

— Ты победил, Ирцарио, — прогремел голос принцессы Иджави. — Убей своего врага и получи свободу.

Ирцарио посмотрел на Лейста. Его взгляд ничего не выражал. Лейст вдруг понял, что слова «убей своего врага» для него не имеют ничего общего с лежащим на песке человеком в изодранной гинопосской форме. Прежде чем Ирцарио сделал свой ход, Лейст собрал все силы и прыгнул на него. Движение Ирцарио было быстрым и точным, как обычно, но Лейст сбил его с ног, и траектория полета кинжала изменилась. Буквально на пару сантиметров, но этого хватило — лезвие рассекло щеку Елари и вонзилось в горло стоящего за ней узорга.

Иджави повернулась к Хирту. Ее лицо перекосило от ярости: кто-то осмелился перечить капризному ребенку.

— Они умрут оба! — взвизгнула она, заблаговременно отключив громкоговорители.

Хирт вздрогнул.

— Ирцарио победил, — сказал он. — Почему бы нам не выслать его отсюда живым? Принцесса, которая не держит данного слова, сильно потеряет в глазах подданных.

— Условие было: один погибает. А этот ублюдок отказывается его добивать!

Она уперла руки в бока, топнула ножкой. Здесь не было рисовки: принцессу трясло от негодования.

— Я думал, вас расстроило то, что он метнул кинжал в зрителей…

Иджави лишь отмахнулась от этой нелепой мысли. Повернулась к арене. Там теперь живого места не было — толпа охранников, ворвавшись на засыпанное песком пространство, скрутила-таки Ирцарио. Четверо держали его, заломив назад руки, остальные целились из автоматов. Хирт вдруг представил себе, что будет, если они начнут стрелять. Убойная сила этого оружия была достаточно велика, так что стоявшие позади Ирцарио узорги схватят свою порцию пуль. Не смертельно, конечно, но медикам придется поработать. А впрочем, можно ли устроить фарс еще больший, чем все произошедшее?

— Убей его, — сказала Иджави.

— Что? — Хирт вздрогнул.

— Ты слышал. Иди вниз и убей Лейста.

— Я что теперь, твой палач?

— Я отдала приказ, Хирт.

— Я советник, а не убийца. Я никогда никого не убивал. И не собираюсь начинать с убийства безоружного человека, который неоднократно спасал мне жизнь.

— Тогда умрут оба.

Хирт закатил глаза.

— Мы опять вернулись к началу. Иджави…

— Хирт! — Она приподнялась на цыпочки и заглянула ему в глаза. — Не нужно разговаривать со мной, как с ребенком. Я знаю, какой могу казаться, но я также знаю, что делаю. У тебя два варианта. Либо ты продолжаешь стоять здесь, и я объявляю, что ввиду нарушения установленных правил оба бойца будут казнены здесь и сейчас. Либо ты идешь и убиваешь Лейста. Тогда Ирцарио уже через пару часов сможет отсюда улететь — таково мое слово.

— Но почему я? — воскликнул Хирт.

— Потому что я хочу убедиться. С кем ты, наконец? Со мной или с ними? — Иджави кивнула в сторону арены. — Решай сам.

— Можно подумать, у меня есть выбор, — усмехнулся Хирт.

Лейст не расслышал, что сказала Иджави, но догадался о смысле, когда его схватили за руки — так же, как Ирцарио. Он не возражал. На смену горячке битвы пришло безразличие. Лейст вдохнул полной грудью и почувствовал себя свободным. Будто замкнулся некий мистический круг жизни и смерти. Он убил себя в тот день, когда лишил жизни безымянную женщину. Елари вернула ему жизнь, сама отправившись на порог смерти. Оттуда ее вернул Ирцарио, потом попытавшись отправить обратно. И теперь Лейст вернул свой долг. У него было такое чувство, будто он вернул все долги и стоял сейчас, чистый и обновленный, посреди погрязшего в жестокости мира. Как звездное дитя из старого фантастического романа, он будто перестал быть человеком в полном смысле этого слова, но стал чем-то бо́льшим.