Алексей Грашин - Когда же тленное сие

И Ян перестал дышать.

Через час терпеть стало невозможно, и Анна надела защиту и сбегала в кустики. Затем она сдула палатку и стянула её с тела Яна. Сунула невесомую палатку в рюкзак, надела на Яна маску, шапку, шарф и ботинки и улеглась рядом с ним, положив голову ему на грудь.

— Анна, — позвала Брысь.

Девочка повернула к ней голову, и кошка привычно увидела своё отражение в маске.

— Поешь.

— Не хочу, — сказала Анна. — Мы сегодня никуда не идём и ничего не делаем.

Тогда кошка сама залезла в рюкзак, с помощью манипуляторов разогрела концентрат и принесла Анне миску.

— Надо поесть.

— Отстань.

— Анна, Ян не хотел бы, чтобы ты ослабела от голода. Ты ещё растёшь, и тебе надо есть.

Девочка вскочила и выбила миску из кошкиных лап. Брысь испуганно шарахнулась в сторону.

— Я сказала, отвали от меня! Пошла вон! Какого ты вообще к нам прицепилась! Кыш отсюда! Брысь! Проваливай!

Он схватила с земли камень и швырнула в Брысь.

— Убирайся!

Кошка стремглав умчалась в кусты, а девочка снова упала на грудь Яна.

Через несколько часов Анна поднялась, нашла валяющуюся миску и снова погрела концентрат.

— Рысь! — крикнула она. — Рысечка! Прости меня! Иди сюда?

Кошка молча следила за ней из зарослей вереска.

— Прости меня, пожалуйста, — повторила Анна. — Я была не в себе.

Она сполоснула миску и принялась собирать рюкзак. Из рюкзака Яна она переложила в свой всё необходимое и закинула его за спину. Потом, приноровившись, она ухватила Яна под плечи и попробовала тащить его к дороге. Процесс давался Анне трудно: Ян для неё был слишком тяжёл.

— Что ты делаешь? — спросила кошка из-за кустов.

— Как-то Ян сказал мне, что хотел бы быть упокоен в море, — пропыхтела Анна.

— Я хочу дотащить его до пролива.

— Туда километров пять его тащить! — Брысь вышла из кустов и стояла, помахивая хвостом. — Ты надорвёшься.

— Ничего, — сказала Анна, отдуваясь. — Дотащу.

— Ладно, стой, — кошка медленно подошла к девочке. — Камнями больше не швыряться, обидными словами не обзываться. Дай слово.

— Больше не буду, честное слово.

Анна отпустила тело Яна и выпрямилась.

— Извинения приняты. Смотри.

Из плеча кошки вырос манипулятор другого типа, чем видела Анна, — с вогнутой пластиной на конце. Брысь завела его под Яна, и он воспарил сантиметрах в двадцати над землёй.

— Чёрт возьми, — сказала Анна, — это что за штука?

— Функция сервировки столов. Могу нести до четырёх блюд, в том числе жареного вепря.

От мысли, что ей не придётся тащить Яна пять километров до залива, Анна заметно повеселела.

— Ян полегче жареного вепря, это точно. Тогда пошли?

— Подожди, — сказала кошка. — Рюкзак стал тяжеловат?

— Н-генератор тяжёлый, — пожаловалась девочка.

— Тогда клади сюда, — и кошка вытянула вторую пластину.

По пластобетону скотландской дороги шагала Анна, рядом с ней семенила Брысь, а справа от кошки над шоссе плавно плыл Ян. Рюкзак покоился в его ногах.

— Ты тоже меня прости, — сказала кошка.

— За что?

— Я в Ландне тогда вам соврала. Я сразу знала, что это не вы собор взорвали. Я же видела чинжа, как он сверзился и грянулся. А потом появились вы, и я так обрадовалась! Я же домашняя кошка…

— Проехали, — сказала Анна. — Ты мне вот что тогда скажи. Мне раньше неудобно вроде было спрашивать, но раз уж пошёл такой разговор: что стало с твоим хозяином?

— Сошёл с ума и самоубился, — ответила Брысь. — Крушил всё вокруг, меня чуть не сжёг, а потом подорвал себя.

— Он что, чинж был?

— Да, энергетик. Очень сложный. Поэтому критические ошибки накопились довольно быстро, — сказала кошка. — Я вот простая система, искин без выкрутасов, у меня запас прочности огромный.

— А остальные бесмы?

— Да такая же история. Не кто-то один сошёл с ума. Они все сошли с ума, кто раньше, кто позже. Рехнулись, покончили с собой. Анна, представь себе: прогресс остановился, потому что все стали бесмами. Науки нет, культуры нет, каждый сам по себе. Можно жить в своё удовольствие, всё есть и всегда будет. Твори, что хочешь, развлекайся. Зачем ещё что-то делать?

— Но ведь были учёные, научники же разные раньше. Разве они не чистили код, не видели проблем? Как же они всё это проморгали?

— Анна, люди стареют. Ты думаешь, если они стали бесмами в двадцать семь лет, они не старели? Тела — может быть, но мозги? А теперь представь себе власть вечных стариков, постепенно впадающих в маразм. Власть машин, накапливающих ошибки. Корпорации в итоге передрались и развалились, хорошо хоть, планету не уничтожили.