Ольга Хожевец - Псих. Разбег

- Они меня просто плохо знают, - пренебрежительно двинул кистью полковник. - К тебе у меня особый интерес, и если я решу, что ты подходишь... Этих штатских в погонах я быстро во фрунт построю. Но - ты понимаешь. Я должен быть уверен, что тут есть, за что побороться.

Он откинулся в кресле, сцепил пальцы на животе и уставился на меня выжидающе.

- Этот штрафбат, - заговорил я, медленно и аккуратно подбирая слова, - это... какой род войск?

- А ты ещё не понял? - удивился Мосин. - Военно-лётные. Нейродрайв, конечно.

Я помолчал, усмиряя бешеный стук сердца.

Потом тихо сказал:

- Нейродрайв в военных условиях - штуковина чреватая. Не уверен, что это лучше рудников.

Ох, чего мне стоили эти слова. Я подумал, что если сейчас полковник спокойно кивнёт и отошлёт меня, чтобы заняться следующим - останется только найти способ тихонько удавиться в камере, потому что выжить в рудниках, сознавая, что по собственной придури отказался от подобного шанса, я уже не смогу.

- Вот те на, - протянул Мосин, и на лице его отразилось явственное разочарование. - А я-то решил, что самородок откопал. Мне говорили, вроде ты уже летал нейродрайвом, даже бифлай поднимал. Неужто наврали?

- Вас ввели в заблуждение, - произнес я еще тише. - Это был флайкар, а они просты в управлении. Меня учили... водить флайкар.

- Так значит, в штрафбат ты не подписываешься?

Сердце, по-моему, вовсе биться перестало.

- Почему же... - забормотал я неуверенно. - Если вы обещаете возможность досрочного... Подпишусь все же, пожалуй...

- У-гм.

Полковник забарабанил пальцами по столу - сначала беспорядочно, потом в дробном перестуке стал пробиваться какой-то маршевый ритм.

Я молча ждал.

- Что ж, - сказал он наконец. - Не думаю, что мне стоит влезать из-за тебя в неприятности с гражданскими властями. Иди; доложишься старшему смены, в его распоряжение. И пусть пригласят следующего.

Я поднялся, не чувствуя под собой ног; дошёл до двери, едва не теряя сознание, толкнул её плечом. Дверь не шелохнулась.

- Стой! - скомандовал Мосин. - Кру-угом.

Я стоял, опершись на неподдающуюся дверь, лицом уткнувшись в ступенчатый металлический косяк, и боялся, что если оторвусь от этой опоры, просто упаду.

- Вернись, говорю, - повторил полковник. - Сюда иди. Все равно там заперто.

Кое-как мне удалось оторвать непослушное тело от двери.

Мосин порылся в столе, вытащил ключи на цепочке - судя по виду, от наручников.

- Иди, иди, - поманил он. - Дай, сниму. И садись, разговор только начинается. Ах, да. Присаживайся.

- Меня предупреждали, что ты крепкий орешек, - хмыкнул Мосин, когда я наконец уселся. - Но интересно было убедиться. Сколько ты промолчал под следствием? Четыре месяца? Пять?

Я не ответил, и Мосин продолжил сам.

- Что-то вроде того, если я правильно понял. Дело еле успели в суд подготовить, а у них ведь шестимесячный лимит. Ты не знал? Конечно, кто тебе скажет. До последнего тянули, поверить не могли, что не раскрутят. Ну, я их как раз понимаю. Я, знаешь ли, тоже бы поверил, что ты трусоват и вообще размазня, если бы не посмотрел запись твоего полёта. На том броневичке с бифлайным движком. Не трудись возражать, сделай милость. Я неплохо осведомлён, как видишь.

Я прикрыл глаза. Засекреченная исследовательская клиника под плотной опекой военных быстро превращалась из размытого отдалённого миража в чёткую и неприятную реальность.

В отличие от тюрьмы, пожизненную.

Мосин улыбнулся - слегка растянул губы, так что уголки рта спрятались в глубоких вертикальных складках. Миг - и улыбку как смыло - то ли было, то ли привиделось.

- Значит, отношения будем строить так, - рублено припечатал он. - То, что ты мастер баки забивать, я уже понял. Но сейчас ты мне расскажешь всё честно и откровенно - всё, что я пожелаю знать. А если в твоих откровениях мне померещится хотя бы нотка фальши... Ну, это мы просто решим, - полковник снова растянул губы в усмешке. - Мозговой детектор, укольчик адексонала в вену. Мы, военные, ребята без предрассудков. Расскажешь, что ты ел на завтрак в постный день в трёхлетнем возрасте. Сомневаешься, что я могу это тебе устроить?

В этом я как раз не сомневался.

- Может возникнуть вопрос, зачем я вообще тут церемонии с тобой развожу, когда мог бы начать с адексонала, - жёстко продолжил Мосин, уже без тени усмешки. - Объясняю. Дело не в щепетильности, отнюдь. Дело во времени. После такой прокачки ты для нейродрайва как минимум год пригоден не будешь. Меня это не очень устраивает. Но стоит мне засомневаться, стоит подметить колебания перед ответом... Ты меня понял?