Ольга Хожевец - Псих. Разбег

А она смотрела не отрываясь, даже не моргая, будто боялась, что стоит сморгнуть - и сын опять исчезнет в неизвестность.

Ох, мама.

Она вздохнула почти неслышно.

- Мальчик мой. Тебе тут совсем плохо.

Это не было, в общем-то, вопросом; но я ответил:

- Нормально, мама, - голос не подвёл. - Всё ничего. Не выдумывай себе всякие страшилки, ладно?

Мама всхлипнула, полезла в сумку за платком.

- Как ты узнала? - спросил я.

- В новостях, - отозвалась она. - Вчера вечером... О самом-то ограблении уже давно шумели, потом попритихли. А вчера - новый ролик, рассказали про суд, про приговор... И вдруг - твоё лицо. Я глазам не поверила... Я ведь думала, ты в космосе давно.

Мама так и не нашла платка, как-то неловко, непривычно принялась вытирать глаза открытой ладонью.

- Как же я мог в космос, мам, - проговорил я грустно. - Кто б меня без документов нанял.

Она сказала:

- Конечно.

И слезы потекли уже потоком.

Ну почему я такой болван.

- Вон платок, мама, - подметил я. - Справа, на пол упал.

- Спасибо.

- Не плачь, пожалуйста.

- Я понимаю, - кивнула она, торопливо сморкаясь, зачем-то засовывая скомканную тряпицу на самое дно сумки. - Всем врала, и себе вот вру по привычке. Конечно же, понимаю, что ты не мог улететь. Только я представить себе не могла... Не знала, что и думать. Где искать... Я...

- Мам, успокойся.

- Ты ведь всегда был таким умницей, Данил... Я надеялась, может, ты нашёл какой-то выход...

Я вот и нашёл. Только не все получилось. Правда, этого я говорить вслух не стал. Зачем?

Так что я просто спросил:

- Как вы там, мама? Как Роман?

- Ему лучше. Я наняла сиделку, но он и сам теперь чаще в сознании, и боли прекратились. Про тебя спрашивал недавно.

- А деньги на сиделку?

- Хватает. Мне ведь немного надо, Данил.

- Ты работаешь?

- Как всегда.

Мама замолчала, отвела глаза, покусывая губы; посмотрела куда-то в потолок, словно это могло помешать пролиться новым слезам.

И вдруг спросила:

- Почему ты не вернулся?

- Что? - не понял я.

- Ты настолько меня ненавидишь? - выговорила она - и тут же закусила губу, отвернулась, прикрывая ладонью лицо; я услышал сдавленный звук сдерживаемых рыданий.

- Мама, - сказал я растерянно, чувствуя странную пустоту в груди.

Не хватало только начать рыдать сейчас с ней за компанию.

- Мам, ты что? Что ты такое... Мама!

- Я ждала... - она ревела уже в голос, только зачем-то все прикрывала лицо; будто боялась, будто что-то особенно постыдное было в том, если я вдруг увижу её плачущей, именно увижу, будто не должно ни в коем случае такого произойти. - Каждый день... Шла с работы, думала - вот приду, и ты... дома... Проверяла сообщения, вдруг ответ, и...

- Сообщения? - тупо повторил я.

- Потом поняла, что не будет ответа, и... Вот тогда я решила, что ты всё же улетел, или...

Мама с усилием провела ладонью по лицу, одним движением словно стирая с него слабость, и закончила - глядя в сторону, но уже - почти спокойно:

- Или возненавидел меня.

Я спросил:

- Какие сообщения?

Наверное, целую вечность мы смотрели молча друг на друга, и немалой ценой достигнутая видимость спокойствия на её лице снова сменилась дрожанием подбородка и закусыванием прыгающих губ.

- Ты не читал, - почти прошептала она.

- Не читал.

- На этих твоих... чатах, форумах... страничках... Где только нашла...

- У меня не было доступа к сети, мама.

- И в этой... бегущей строке...

- Я не смотрел новости! - крикнул я, с отчаянием ощущая, как захлёстывает меня волна какой-то непонятной, непоправимой вины.

- Данилка... Мальчик мой...

- Что там было, мама?

Я взял себя в руки, сумел задать вопрос спокойно, подавив начинающийся озноб.

- Что там было?

- Там... "Данил, вернись. Я сожгла бумаги"...

Я молчал долго. Я смотрел на маму, а перед глазами проносились картинки - Нора, банда... следствие...

- Сейчас они могли бы помочь, - всхлипывала мама. - Те бумаги... Если бы я сделала то, что хотела сначала... У меня уже была договоренность с психиатром, он был готов написать заключение... Только... Ты так напугал меня своим уходом, я металась из стороны в сторону, а потом... Я их правда сожгла! Я испугалась, что могу совсем тебя потерять, и...

Я молчал.

Долго.

А потом улыбнулся.

И сказал:

- Спасибо.

Мы плакали вдвоём, и я уже не стеснялся, что плачу, и мама не закрывала ладонью лицо.

- Я не могла придумать, куда ещё... - приговаривала она. - Как сообщить, чтобы...

- Ничего, мама. Ничего.

- Если бы раньше... Если бы только я...

- Всё хорошо, мама.