Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

Он засыпает и прежде, чем его, спящего, задирает леопард, успевает подумать:

«Я прожил прекрасную жизнь!»

Башня-водокачка по-прежнему гордо торчала посреди пригородного пустыря. Наверху, в бассейне, устроенном Исидором Каценбергом, плескались дельфины, безразличные к миру внизу.

Почуяв лавандовое молочко, Исидор открыл глаза и загляделся на Лукрецию Немрод, разлегшуюся на шезлонге в крохотном бикини в горошек.

Из стереоколонок негромко лилась музыка – «Гимнопедия» Эрика Сати.

Дельфины вторили ей свистом и плеском.

– Они никогда не спят? – спросила девушка.

Он сел на синий плиточный пол рядом с ней.

– Нет, они же одновременно и рыбы, и млекопитающие, поэтому вынуждены, находясь в воде, вдыхать воздух. Из-за этого им противопоказана неподвижность. Но отдых нужен все равно, и они решили проблему: две половинки дельфиньего мозга спят по очереди. Одна просыпается, другая перехватывает эстафету сна.

– Сон и бодрствование в одно и то же время?

– Именно, – подтвердил хозяин пляжа. – Резвясь в реальном мире, они одновременно пребывают в мире грез.

– Вот бы и мне так! – лениво простонала Лукреция.

Дельфины, словно услышав ее, удвоили интенсивность шума и брызг.

– У меня иногда получается, пусть всего на несколько секунд, – как ни в чем не бывало проговорил Исидор. – По-моему, это доступно и людям.

Девушка потянулась и открыла последний номер «Геттёр Модерн». Прямо на обложке было крупно набрано: «СЕНСАЦИОННАЯ НОВОСТЬ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА». Фрэнк Готье давал обширный материал, сопровождаемый эксклюзивным интервью профессора Конрада.

– Видали?

– Нет. Что он там наплел?

Девушка открыла первую страницу.

– Фрэнк Готье взял интервью у Конрада. Тот выдал сухую официальщину. Еще тут обычные журналистские анекдоты: дескать, первого австралопитека окрестили Люси в честь песни «Биттлз», а бедняжке Дарвину пришлось сражаться за свою теорию с духовенством, привычная болтовня! За сенсацию выдано заурядное дежавю.

Исидор приподнялся на локте.

– И ни слова об Аджемьяне?

– Ни словечка: ни о профессоре, ни о пятипалой конечности.

– Наверное, Конрад хорошенько поразмыслил и решил, что лучшая месть Аджемьяну – это вообще его не упоминать. Убить забвением и безразличием.

– Худшее, что может произойти с изобретателем, – заговор молчания вокруг его прорыва. Даже если Аджемьян смошенничал, он открыл новое направление мысли. Ведь так и остается непонятно, почему только свиные органы совместимы с человеческим организмом.

– Да, а кроме того, по-прежнему неизвестно, почему человек вообще появился на Земле. Как объясняет зарождение человечества эта статья?

– Как случайность, генетическую игру, естественный отбор. Это ни на йоту не отличается от официальной дарвинской теории, появившейся уже более столетия назад.

Исидор Каценберг иронически усмехнулся.

– Фрэнк Готье – талантище!..

Оба прыснули.

– Возможно, прав был Люсьен Элюан, говоря, что первейшая задача журналиста – не тревожить стадо, убеждать его, что все обстоит как раньше и что надо продолжать движение в прежнем направлении, не отклоняясь ни на миллиметр, – проворчала Лукреция. – Даже если бы пятипалая конечность не была артефактом, было бы невозможно убедить кого-либо в такой тревожной правде.

Исидор беспечно тянул свой напиток.

– Главное не убедить, а заставить размышлять. Думаю, профессор Аджемьян стремился именно к этому. Он просто хотел, чтобы люди поразмыслили над вопросом: «Откуда мы взялись?»

Лукреция продолжила чтение «Геттёр Модерн». Досье включало, среди прочего, юмористическую статью Максима Вожирара «Одержимые генеалогическим древом», материал Гислена Бержерона о посещении Большой галереи эволюции Музея естественной истории и наконец статью Клотильды Планкаоэ о местах раскопок, где начинающие археологи могли бы попробовать свои силы в школьные каникулы.

– Все хорошо, планета вращается, спите, дорогие, – заключила девушка не без горечи.

Дельфины в бассейне демонстрировали свое умение плавать вертикально и задним ходом. При этом они почти полностью высовывались из воды.

Лукреция встала, чтобы налить себе чего-нибудь. Адонис, нуждаясь в ласке, потерся об нее рылом – это могло сойти за поцелуй. Ее взгляд остановился на двух панно.

– Вы принесли наверх свои таблицы будущего и прошлого!

От количества возможностей рябило в глазах. Исидор добавил еще листочков к кроне будущего, еще корешков к стволу прошлого. Они стали результатом их последнего расследования.