Эдвин Табб - Свежий паренёк [=Новенький]

Он приветливо оскалил зубы, сосредоточился и превратился в пса. Потом ухмыльнулся и снова принял человеческое обличье.

— Поняли, что я хотел сказать?

— Люди всегда кормили собак, — сказал Борис с завистью. — Я часто удивлялся, почему вы не отправитесь туда, к ним, и не присоединитесь к собакам.

— Почему? — Люп покачал головой, удивляясь невежеству вампира. — Да потому что не хотим дразнить гусей. Люди со времен средневековья ни о чем не подозревают. Многие из них старательно вкалывали, чтобы содержать наших в роскоши. — Он нахмурился. — Как подумаешь, сколько наших угодило в большой бэмс…

— Мы все в него угодили, — возразил Сэмми, глядя в огонь. Остальные кивнули, соглашаясь с ним.

Смит молчал. Он по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке, и в тайне все-таки наделся, что это сон. Но вся эта фантастика выглядела так обыденно! Вурдалак, вампир и вервольф были так реальны!

Побочные ветви человечества, думал Смит. Они полностью зависимы от людей в отношении питания. Люп и его вид приспособились лучше, но в конечном итоге все они — паразиты. И он тоже. Теперь Смит додумался и до этого. И вдруг он тоже осознал свою зависимость от того, выживет ли хотя бы несколько человек там, под Могильным Камнем.

Паразиты не могут без хозяев.

Люп потянулся, зевнул и встал на ноги.

— Ну, что ж, — сказал он, — поглядим что у нас сегодня…

Превратившись в зверя, он принялся, уставив нос в землю, бегать по поляне. Помахивая хвостом, он обнюхивал каждую трещинку, каждый дюйм поросших травой плит из кадмиевого бетона, называемых Могильным Камнем. Смит, даже прекрасно зная, что перед ним вовсе не собака, с трудом сдержал желание погладить этого великолепного пса.

— Что это он делает?

— Ищет, — сказал Сэмми, — у Люпа более острый нюх, чем у любого из нас, да и слух тоже. Если там что-нибудь зашевелится, он сразу обнаружит. — Сэмми поднял руку, требуя тишины. — Ищи, Люп, ищи!

Люп обернулся через плечо, оскалил зубы и нырнул в кусты. Вышел оттуда он уже в человеческом обличье.

— Думаю, на этот раз кое-что есть, — сказал он. — Запах заметно усилился.

— Ты хочешь сказать, что они выходят, да? — Сэмми порывисто вскочил на ноги.

— Выходят или нет, не знаю. Но запах усилился, — Люп снова изменил форму и обежал еще круг, нюхая землю. Потом сел, наклонил голову и прислушался, уставив ухо в какую-то трещину в плите. Он настолько углубился в это занятие, что даже перестал вилять хвостом.

— Скоро рассвет, — прошептал Борис. Его все еще била дрожь, и он кутался в рваный плащ. — Еще один день в нищете.

— Зачем тебе этот плащ? — спросил Смит. Как и Борис, он понизил голос. — Разве нельзя просто сидеть в тени? Ты ведь укрываешься им от солнца, так ведь?

— И это тоже, — не вдаваясь в подробности, сказал Борис. Он глядел на молодого вампира с растущей неприязнью. — Слушай, ты, — предупредил он, — не надейся, что, коли я вызвал твое появление здесь, я буду тебя кормить и нянчиться с тобой. Жизнь и без того достаточно трудна.

— А вас кто-нибудь просил об этом? — повысил голос Смит, столь же свирепо глядя на Бориса. — Вы просто старомодный обломок прошлого. Разгуливаете в этом допотопном плаще, как какой-нибудь граф или еще кто. Взяли бы лучше пластиковый чехол для автомобилей, и все дела! Его можно складывать до небольшого размера, а днем делать из него тент.

— Умный паренек, — усмехнулся Борис. — Вечно эти щенки считают, что все знают лучше старших. Я бы гораздо лучше выглядел, разгуливая в чехле от автомобиля! Пойми раз и навсегда, мы должны маскироваться, все время, всегда. Одна ошибка и… — Он сделал убедительный жест. — Это случалось со многими, запомни.

— Знаю, видел в комиксах, — небрежно сказал Смит, — да только кто теперь верит в вампиров?

— То-то и оно! — Борис поджал свои тонкие губы. — А все почему?.. Камуфляж и конспирация, понял?! И Сэмми так же поступает. Хоть они и не верят в существование вурдалаков, но если не будешь маскироваться, тебя быстро вычислят. В лучшем случае попадешь в психушку на неопределенный срок. А жрать что будешь? Так и помрешь там, не допуская больше никаких ошибок. Он вздохнул. — С одним моим другом так и случилось…

— Ладно, слыхали, — махнул рукой Смит. — А вы что скажете? — обратился он к Сэмми. — Вы образованный, у вас…

— Да заткнись ты, — оборвал его Сэмми. Он ощущал такое же голодное нетерпеливое возбуждение, какое поднималось в нем каждый раз, когда Люп начинал свое обследование. Голод рос, становился все яростнее, пока в желудке не разгорался настоящий пожар, а нервы не натягивались, как струны арфы. Сэмми не мог спокойно сидеть. Он то вскакивал, то снова садился, а то вдруг начинал ходить следом за вервольфом и тоже принюхиваться и прислушиваться.