Марк Плэтт - Лангбэрроу

Здесь было прохладно, хотя запах напоминал прогорклый сыр. Дверной проем был перекрыт двумя металлическими распорками. Крис прижался к двери. Поверхность была удивительно холодной на ощупь.

Шум дыхания выдавал его.

Что-то царапнулось с другой стороны двери. Затем последовал удар, будто что-то стало таранить барьер собой.

Зловоние сыра чувствовалось сильнее. Крис посмотрел в глазок в двери.

В темноте с другой стороны раздалось шипение. Глазное яблоко с серыми венами и косым чёрным разрезом внезапно посмотрело из отверстия на него.

Крис вздрогнул. Он слышал движение в кухне. Ему больше негде скрыться. Он почувствовал, как напряглась дверь, поскольку что-то изнутри продвигалось наружу. В дюймах от него, глазное яблоко начало извиваться в глазке. Оно вертелось в своём новом гнезде, и, не мигая, смотрело на него.

Он хлопнул по глазку. Раздался шипящий гневный визг и давление ослабло. Доктор вытер руку о брюки и посмотрел на Криса. Его лицо ничего не выражало.

— Что это было? — спросил Крис.

— Откуда мне знать? — лаконично ответил Доктор. — Видимо, его привлёк запах.

— Извини, — сказал Крис.

— Неважно, — Доктор оглянулся на кухню. — Ты просто увидел что-то противное в кладовой, вот и всё.

Крис продолжал дрожать.

— По-моему, оно тоже видело меня. — Он протянул джемпер Доктора. — Я принёс тебе это. Доктор взял джемпер, вытер им руки и положил на стол.

— Мы должны найти ТАРДИС. Она провалилась под пол.

— Я так и подумал, — ответил Крис. — Насколько глубоко он уходит вниз?

— Очень глубоко.

С главной части кухни послышался чавкающий звук. Доктор нервно оглянулся.

— Просто мясо тухнет, — сказал он.

— Мы должны найти ТАРДИС, — ответил Крис, выходя в коридор. — Эта кухня пугает меня.

— Фи-фи-фо-фам [30] Fee-fi-fo-um — первая строка четверостишия из английской сказки «Jack and the Beanstalk» («Джек и бобовый стебель»). , — произнёс Доктор. Он задержался в дверном проёме.

— Тебе знакомо это место? — спросил Крис.

Доктор покачал головой.

— Ничуть.

— Или на какой мы планете?

— Понятия не имею. ТАРДИС, должно быть, отклонилась от курса.

— Кажется, ты говорил, что кто-то изменил модуль векторного генератора.

— Ах, ты помнишь об этом, — Доктор неубедительно улыбнулся. — Почему бы тебе просто не спуститься вниз и не начать поиск?

— Мне?

— Да. Это место выглядит огромным, и есть в нём что-то, что… в чём мне нужно разобраться. Я просто взгляну, Крис. А ты пока иди и постарайся найти ТАРДИС.

— Предположим, что я столкнусь с кем-то?

— С крупным судьёй вроде тебя? — ответил Доктор. — Здесь темно. Оставайся в тени.

— Хорошо, — сказал Крис. — И если покроюсь пятнами, то, по крайней мере, они не узнают меня. Внезапно в глазах Доктора вспыхнула ярость.

— Почему? С кем ты говорил?

— Ни с кем, — беспечно ответил Крис. Чёрт, подумал он. Чуть не проговорился.

Кузен Аркхью цеплялся за край станка. Две тусклых масляных лампы, которые стояли на резном каменном катафалке, ничуть не рассеивали тени Большого Зала.

Он дрожал. Он переполз весь Зал, начиная с того места, где он упал с часов. Токсины в пыли, должно быть, расслабили его, потому что, не считая нескольких ушибов, он был невредим.

Единственные шрамы были внутри. Двойная боль от страдания и отчаяния. Близость к живительным энергиям сердца дома должна была утешить, но каменная стена была холодной и безразличной. Бесплодной, подумал он.

В своём уме он слышал шепчущие голоса давно потерянных кузенов, зовущих его, чтобы присоединиться к ним. Чего он ждёт здесь? Почему один? Отзывающиеся эхом голоса стали руками, которые протянулись к нему. Он хотел уступить их объятьям и уйти в темноту. Ту темноту, где он больше ничего не сможет помнить.

Но он не мог забыть то, что видел. Он подтянулся к постаменту Станка и вытер пыльный стеклянный гроб, который лежал на вершине. Фигура, лежащая внутри, выглядела спокойной и безмятежной. Букет свежих цветов лежал на древней груди Квинца. Цветов, всё ещё свежих спустя шесть с половиной веков. Не было никаких признаков колотой раны на его груди.

— Это — ложь, — сказал Аркхью голосам. — Мы все жили в ужасной лжи.

— Мы знаем, — ответили они.

— Убийца… убийца, — громко повторил он.

Ужасное преступление, за которое он должен ответить. Это имя нельзя произносить. Оно запрещено в Доме. Сквозь бормотание голосов он услышал приближающиеся шаги. Он оглянулся. Скоро начнутся сумерки. Он спустился в темноту.