Елена Асеева - Последний [СИ]

Молчание наше длилось весь тот срок, что я его разглядывал. А когда я окончательно пришел к выводу, что он во время моего исследования помещения был скрываем сиянием света, вряд ли только, что вошедшим, решил заговорить первым, сказав:

— Здравствуйте, — впрочем, голос мой на последнем звуке перешел на хрип, точно меня душили, или я не до конца обрел способность говорить, ощутив в горле легкое покалывание которое бывает перед простудой.

Инопланетянин едва дернул уголками губ, словно их приподняв или только расширив между ними щелку, и не отвечая на приветствие, откликнулся:

— Покуда не вставай, ибо ты еще не набрался сил. Для того понадобится время.

Я однако тоже никак не отреагировал на его явственную заботу, вспоминая Сашку, папу и все, что мне пришлось пережить и пройти. Думая лишь о своем, о том, что меня волновало, с трудом справляясь с покалыванием в горле, вновь хрипло спросил:

— А, где Рекс? — кажется, все еще продолжая видеть серую сумрачность проливающего с небес дождя и удаляющуюся в ней фигуру пса с серпообразно загнутым на спину его перьевым хвостом.

— Кто такой Рекс? — моментально отзывается инопланетянин вопросом, видимо, заинтересовавшим им, и, сойдя с места, какой-то легкой, плывущей походкой направляется к дивану (надеюсь не ко мне) так и не расплетя сложенные на груди руки. Подошвы его стоп, обтянутые материей комбинезона, кажется, не касаются зеркального пола, а точно витают над ним. И мне становится страшно от приближения инопланетянина, от легкого шороха которое он издает при движении и чуть покачивающейся вперед его головы, словно желающей переломить от тяжести саму такую тонкую шею.

— Рекс это мой пес… собака… друг, — прерывисто отвечаю я и спиной слегка отклоняюсь назад, стараясь стать как можно дальше от этого пришельца, не зная чего от него можно ожидать…

Жизни ли? Смерти ли?

— Ты хочешь сказать Рекс, это твой питомец, — на удивление точно определяет он значение собаки лично для меня и останавливается, так и не достигнув дивана, очевидно, предоставляя мне возможность успокоиться. Так как от волнения меня начинает трясти. Не только руки, ноги, туловище ощутимо завибрировало, пустив по коже спины ворох колючих мурашек, шевельнув на голове волосы, но и отяжелел во рту язык, и, пожалуй, набрякла шея с трудом удерживая такую неподъемную, полную страха голову. Инопланетянин вновь приподнял уголки губ, еще сильней выпучив вперед нижнюю, а круглый шишак в его лбу вроде как пустил по поверхности голубого света легкие белые тона, пошедшие короткими линиями и точками. Три продольные щели на месте носа сейчас и вовсе заколыхали розовыми краями, и вслед их диван, стоящий относительно меня лишь одной из сторон, стал медленно разворачиваться сидением ко мне. Не то, чтобы переступая ножками, а ровно находясь на какой-то невидимой мне платформе.

И пока я за тем разворотом мебели наблюдаю, пришелец снова сходит с места, и, обойдя диван справа, опускается на сидение, тем его окончательно останавливая. Теперь он располагается напротив меня, в достаточной близи, да все также налегая на букву «Р», задумчиво говорит:

— Странные вы существа… Люди. Разводите, любите, балуете одних животных, вместе с тем полностью уничтожаете окружающую вас природу, ее экологический баланс, красоту и неповторимость. — Он прерывается, скользнув по мне взглядом своих черных, блистающих глаз, а после дополняет, — относительно твоего питомца. Я спас только тебя, оставив животное на планете. Уверен, он не погибнет без твоей заботы, вспять будет иметь полноценную жизнь, — пришелец говорит с такой ровностью в голосе, и слегка щурится, отчего прямо над его глазами, определенно, в районе надбровных дуг, зрительно для меня приподнимаются, а потом опускаются небольшие полупрозрачные щетинки, направляя в мою сторону угловатые бока, может он так злится. — Вы люди удивительно высокого мнения о себе, предполагаете, что без вас погибнет растительный и животный мир, — продолжает пришелец свои рассуждения. — А природа, кою вы величаете матерью, от вашего отсутствия вспять приобретет. Она не только сохранит то многое, что сотворила, но и получит толчок процесса развития, лишь только лишится вечного разрушителя каковой является популяция — люди, вид — человек разумный. Сие же надо, — инопланетянин слышимо хмыкает, а находящаяся над его верхней губой щель мелко-мелко колеблет своими розовыми краями, очевидно, символизируя таким образом смех. — Придумать себе такое название, человек разумный. Как говорится, человечество явственно не обладает умеренностью в акцентирование собственных достоинств, предполагая себя венцом творения.