Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

— Штуковина, которая будет за нас работать!

— А как называется?

— Какая разница. Пусть будет — человек!

После чего, считая дело сделанным, 848-й позволил себе окончательно расслабиться. Он с громким плеском нырнул в ванну с любимым машинным маслом. Всем своим видом показывая, что больше не собирается оттуда выбираться по пустякам.

Роботу под № 848 явно не повезло. На выпускных экзаменах курсов повышения квалификации попался ему такой каверзный вопрос, что не помогла даже заранее припасённые электронные шпаргалки.

Более удачливые товарищи 848-го уже не только подготовились по билету, но и, ожидая своей очереди у экзаменатора, развлекались, возводя в двадцатую степень дробные числа, и находя тысячное по счёту решение теоремы Пифагора.

И вот 848-й, завидуя им по-чёрному, с тоской ожидал своего приговора.

Приятель и коллега не оставил его в трудной ситуации. От 431-го поступил ультразвуковой сигнал помощи.

Но эта попытка была пресечена на корню строгим экзаменатором, не жаловавшим вольностей:

— Окажитесь в распылителе!

431-й испуганно отвёл линзы и прикрыл могучей стальной ладонью свой проказливый динамик.

— Нет. С таким придирой даже не спишешь! — Ещё сильнее затосковал 848-й, и так уставился на злосчастный экзаменационный билет, что его пластиковый квадрат обуглился.

Впрочем, это не помогло. Из щели в парте взамен этому тут же выскочил точно такой же листок пластмассы, на котором ярко светилось условие злополучной задачи.

Аудитория постепенно пустела. Вот уже и 431-й, отбарабанив ответ и получив за него положительную отметку, поспешил к выходу. А 848-й так и не нашёл разгадки.

Когда он остался единственным перед экзаменатором, то проявил к нему персональное внимание.

От волнения динамик 848-го стал хрипеть. И слышно было, как внутри его железного корпуса, взвыл перегревшийся электрический моторчик.

Однако экзаменатор был неумолим:

— Отвечайте на вопрос!

Оттягивая ужасную минуту расплаты, 848-й медленно прочитал условие нерешённой им задачи:

— Что такое «Красный нос в землю врос?»

В ответ на это экзаменатор ядовито переспросил металлического недотёпу:

— Ну. И что же здесь непонятного?

Тот потупился и назвал-таки, основную, по его мнению, закавыку:

— Что такое нос?

Экзаменатор тоже задумался. Сам для себя произнёс странное слово и от напряжения густо задымил.

Каждые новые сутки на космическом корабле начинались и заканчивались совершенно одинаково: сдачей анализов и прохождением различных тестов. И членами экипажа, и металлическими их помощниками.

При этом менялись только условия предлагаемых задач и количество вопросов, требующих ответа на любой из них с точки зрения сегодняшнего настроения испытуемого. И не дано изменить расписание, как тот ритуал, что заставляет верующих осенять себя одинаковыми крестными знамениями и выстаивать одну и ту же мессу.

Не лучше было и с развлечениями, полагающимися в промежутках времени, предоставляемыми исследователями результатов очередных процедур. Обязательные занятия спортом на многочисленных тренажерах, да еще незатейливые настольные игры заполняли вакуум времяпровождения.

Тогда как вычислительная техника, наряду с доступом к управлению процессами воспрещались по самому условию здешнего содержания. Отличавшегося от мест принудительной изоляции лишь статусом испытуемых и возможностью личным выбором ежедневного меню скрашивать тяготы скуки.

Проницательный по замыслу своих создателей, единственный на борту невозмутимый персонаж, каким был 848-й, отлично знал, как надоела такая жизнь, окружающим. Особенно его непосредственному руководителю — Сэму Кристу.

Обычно деловой и решительный, сейчас и он, наряду с прочими путешественниками, вынужден был смириться, отставить прежние интересы в угоду официальным требованиям, сопровождавшим их строгое пребывание взаперти на базе космического карантина.

Ему-то, роботу, разницы нет — работать ли здесь, на покрытой вечными льдами груше астероида, где лишь броневой купол базы защищает от метеоритных дождей и вечного холода космической пустоты, или на Земле, отдаленной от них добрым десятком световых лет.

Но Сэма Криста, инспектора галактической таможенной службы, два года пребывания на карантине вывели из равновесия. С особой тщательностью подсчитывает дни и недели, оставшиеся до окончания срока контракта.