Павел Сурков - Игра в Шекспира

Ее Величество королеваЕлизавета I

Его Величество корольИаков I, ее преемник

Роберт Девере, второй граф Эссекс

Генри Ризли, граф Саутгемптон

Роджер Мэннерс, пятый граф Рэтленд

ЕлизаветаСидни, его супруга, графиня Рэтленд

ФрэнсисМэннерс, его брат, шестой граф Рэтленд

Роберт Честер, поэт и издатель

Бен Джонсон, поэт

Джон Донн, поэт

Уильям Шакспер, торговец и актер, совладелец театра «Глобус»

Ричард Бербедж, актер театра «Глобус», трагик

Уильям Кемп, комический актер

МэриСидни, графиня Пембрук, тетка Елизаветы

Уильям Пембрук, ее муж

Роберт Сесил

Фрэнсис Бэкон

Иниго Джонс, художник

Тюремщик

Дворецкийв доме Рэтлендов

Хор

Актеры, музыканты, горожане, зрители, солдаты — то, что обычно называют «народ»

Хор

Через минуту мы начнем Игру

В прославленного мистера Шекспира!

Актера, драматурга и поэта.

Чьи строки не одно уже столетье

Волнуют наши черствые сердца.

Играть в Шекспира — высшая задача

Для тех, кто здесь собрался. Ну а сам

Великий бард отсутствует на сцене,

Поскольку, как сказал — не помню, кто —

Весь мир — театр, а люди в нем актеры.

(делает шаг вперед)

Итак, билеты проданы, а зал

В смущеньи ожидает представленья.

Прошу любить и жаловать, друзья,

Всех игроков, играющих в Шекспира!

Что ж, господа, на сцену, пробил час!

Здесь место есть для каждого из вас…

(хлопает в ладоши, стоящие за его спиной фигуры актеров приходят в движение, слышится шум, представление началось…)

Лондонская улица, по которой нервно ходит взад-вперед крупный человек с простым, но чем-то озабоченным лицом. Это — знаменитый поэт Бен Джонсон. Он кого-то ждет. Неожиданно появляется женщина в черном плаще с закрытым лицом, подходит к Джонсону.

Женщина.Свершилось. Они идут ко дворцу. Эссекс, Саутгемптон и наш Роджер — в первых рядах. Шпаги наголо. Требуют смещения Сесила.

Джонсон.Ужасно, графиня. Вы — худшая из вестниц. Проклятый горбун не простит им. Никогда. Это же — бунт… Форменным образом — бунт. И что скажут остальные, когда узнают, что Бен Джонсон и Мэри Сидни, графиня Пембрук были в курсе всего и не предупредили ни ее величество, ни самого Сесила?… Мы рискуем отправиться на эшафот вместе с бунтовщиками!

Мэри.Вы трусите, Джонсон?

Джонсон.Графиня, ни в коем случае. Просто — мне дорога моя голова. Она, как вы можете видеть, у меня одна.

Мэри.Не паясничайте, Джонсон. Сесил в курсе истории о Шекспире. Он не даст Мэннерсу погибнуть.

Джонсон.Может, вы и меня посвятите, полностью и до конца, что это за история с Шекспиром. Все говорят о Шекспире! Все! Его пьесы обожает сама королева! Но кто видел Шекспира? Шакспера — жирного актера, что появляется на сцене в маленьких ролях, все видели. Неужели этот человек и есть тот медоточивый Шекспир?

Мэри.Тише, Джонсон, тише. Не кричите! (отводит его в сторону) Видите, вы сами обо всем догадались, все поняли… На самом-то деле никакого Шекспира нет.

Джонсон.Как — нет? Кто же тогда…

Мэри.Тише, Джонсон, тише… Подумайте, проанализируйте, взвесьте… Он очень болен, Джонсон, он с трудом ходит, эта страшная болезнь, от которой отнимаются ноги и кровь, кажется, останавливается в жилах… По сути дела, он угасает, несмотря на то, что он молод.

Джонсон.Неужели… Шекспир!…

Мэри.Тише, Джонсон, тише. Вы все понимаете, мой друг, все понимаете… Все знаете.

Джонсон. Графиня, я в недоумении. Вы ошеломили меня, вы меня попросту убиваете таким известием. Что же делать теперь?

Мэри.Нам остается лишь одно — ждать. Всех бунтовщиков схватят, их участь предопределена. Эссекса возведут на плаху, равно как и Саутгемптона… А Рэтленд… Что ж, остается надеяться на мудрость Сесила и величие королевы…

Джонсон.Но неужели вам. графиня, не надоели порядки этого горбуна!

Мэри.Тише, Джонсон, тише… Это — власть, а где власть, там и интрига, как нитка следует за иголкой, так и интрига — неотъемлемая спутница власти…

Джонсон.Именно поэтому они все это и затеяли! Это ужасно, графиня, это ужасно… вы были в Тауэре? Я тоже не был, но многие были… Графиня, очень многие. Не все выходили, не все возвращались. Мало кто возвращался. Можно сказать, никто не возвращался. А тот, кто возвращался, страшные вещи рассказывал! Ужасные вещи!