Павел Сурков - Игра в Шекспира

Королева.Не одному вам, мой дорогой Фрэнсис.

Сесил.Можете, конечно, и не приговаривать Эссекса к смерти. Пожалейте. Только — кто тогда пожалеет вас, мой друг?

Бэкон.А что делать с остальными?

Сесил.Ваше величество, как вы отнесетесь к тому, что Саутгемптона следует отправить на каторгу?

Королева.Весьма мудрое решение.

Сесил.Пожизненную. Соразмерно преступлению…

Королева.Смягчить не удастся, понимаю. Вы правы, Сесил.

Бэкон.А Рэтленд? С ним что делать?

Королева.Его стишки веселят нас… Он же, если мне не изменяет память, покровительствует искусствам и этому лондонскому театру, где играет Уильям Кемп?

Сесил.Именно так. Рэтленд молод, ваше величество. Горяч, предан Саутгемптону, преклоняется перед Эссексом — да, все это так…

Бэкон.Но можем ли мы лишать Англию таланта?

Сесил.Как решит ваше величество…

Королева.Стихи Рэтленда мне симпатичны. Хотя… Пьесы, которые ставит театр порой опасны, чего стоит эта странная история о Ричарде Втором… Я смотрела ее, трижды… Зрелище любопытное, но… Это правда, что бунтовщики настояли на ее постановке?

Сесил.Правда, ваше величество. Но актеры сопротивлялись. Протестовали.

Королева.Естественно, протестовали!

Бэкон.Актеры, ваше величество, не при чем. Мы, конечно, можем их наказать…

Королева.Не надо их наказывать. И Рэтленда — тоже не надо. Ну, сошлите его куда-нибудь… Пусть пишет себе. Нас это потешает.

Сесил (склонился в поклоне). Да будет так, ваше величество.

Бэкон (склонился в поклоне). Мудрость ваша не знает границ.

Королева (машет рукой). Увольте меня от этой вашей придворной лжи! Сесил, вам все понятно?

Сесил.Все, ваше величество.

Королева.Надеюсь, что новую пьесу мистера Шекспира мы вскорости увидим.

Сесил.Я сделаю все возможное для этого.

Королева.Извольте постараться. Прощайте, господа, я несколько утомлена. Надеюсь, что вы все достойно сыграете свои роли — на благо Англии и двора. Прощайте, господа (удаляется).

Сесил (вздохнул) .Слава Богу, завершено и решено!

Бэкон (печально) .Боюсь, мой друг, что новую пьесу Шекспира мы увидим не скоро…

Сесил.Я так не думаю, любезный Фрэнсис! Заточение, уединение, отдаление от красавицы жены — все это стимулирует работу мысли и желания выразить себя в стихах или прозе. Спросите у любого поэта.

Бэкон.Опыт — вот основа всего. Творчества в том числе. Только поэт пропускает опыт через себя, словно губка впитывает жизнь, как иссохшаяся почва влагу, так и поэт втягивает в себя впечатления… И наш Шекспир — тому не исключенье.

Сесил.И если он пройдет через страданья, то это только ему на пользу. Наше дело — страданья облегчить, что мы и сделаем, с благословения ее величества. И, знаете, дорогой Фрэнсис, я недооценивал ее величество… Я слепо полагал, ничтожный глупец, что она и не догадывается о том, каким образом появляются на свет пьесы мистера Шекспира…

Бэкон.Народ считает, что пьесы пишет владелец театра — этот толстый забавный человечек…

Сесил.Да, да… Но ведь любая тайна становится явью… Рано или поздно. А когда монарх в курсе — то и подданные тоже скоро станут осведомлены… Что ж, возможно, ссылка — лучший выход для Рэтленда…

Бэкон.В таком случае — думаю, что следующая пьеса мистера Шекспира нас удивит…

Сесил.Чем же?

Бэкон.Боюсь, это будет — трагедия…

Мы снова в Тауэре. На лавке сидит Рэтленд. Перед ним — миска с похлебкой, он что-то выцарапывает ложкой на стене. Тюремщик открывает дверь — и впускает Роберта Сесила. Рэтленд вскакивает, прячет ложку.

Сесил.Не надо паники, я вижу все… Что там вы накорябали на стенке? (смотрит) Итальянский… Не разбираю. Ну да черт с ним! Я надеюсь про королеву, про ее министров ничего крамольного?

Рэтленд.Ни слова. Просто выклик несчастного, что заперт в подземелье — при этом ни за что…

Сесил.Я верю, верю… Жалуйтесь последующим жителям тюрьмы на вашу участь, Рэтленд. Пусть они о вас поплачут, если разберут (улыбается) написанную вами тарабарщину.

Рэтленд.Я им иные опусы оставлю…