Павел Сурков - Игра в Шекспира

(Затемнение. Крик Эхнатона и плач Нефертити)

Большой совет сановников. В углу, словно каменное изваяние сидит молчаливый Эйе, на других креслах, по периметру сцены — Хоремхеб, Туту, Хатиаи, Тутмосе и Мерира.

Мерира.Мы разбиты. Наши войны пали во славу Атона, но враги удовлетворились этой малой кровью — и пески поглотили вражеское войско. Они ушли к югу.

Хоремхеб.Ужасные вести.

Туту.Почему мы начали обсуждение столь важных вопросов без государя? Или вы думаете, что поворачивать войска может любой из нас?

Хоремхеб.Поворачивать войска — не большая наука. Вот заставить остановиться вражеское войско…

Туту.Ты не ответил, Хоремхеб! Где государь? Почему Эхнатон не пришел на совет?

Эйе (тихо). Его дочь, Макетатон… Ей стало хуже в полночь. Странная болезнь овладела дочерью нашего фараона. Эхнатон не придет на совет, он служит Атону…

Мерира.Слава Атону!

Тутмосе.Слава Атону! Не выразить его красоты в изваяниях, и каждый образ Атона наполняет своим духом и силой великий Эхнатон!

Мерира.Слава Эхнатону!

Тутмосе.Открывший ворота четырем ветрам, богоравный земной сын Атона — да ниспошлет Атон свою милость тебе и дочери твоей, Макетатон, а равно и всем нам!

Мерира.Слава Атону!

Хоремхеб.Слава Атону!

Эйе.Слава… Атону…

Хоремхеб.Посему — продолжаем без фараона… И просим тебя, Туту, держать ответ: дошло до нас, что ты имел переписку с некоторыми кочевыми торговцами…

Туту.И что с того?

Хоремхеб.И дошло до нас, что в этой переписке ты спрашивал о движении войск кочевников…

Туту.И что с того?!

Хоремхеб.И ты утаил это не только от совета… Но и от самого фараона!

Туту. Да, утаил… Мне ли беспокоить великого государя? У фараона свои заботы, что ж я буду тревожить его почем зря?

Хоремхеб. Да ты… Ты мерзавец… Тебя прикончить мало…

Туту. Мало! Да, мало меня прикончить. Ага, прикончите меня, да. А кто за казной-то станет следить? Кто? Ты, Хоремхеб? Эйе? Скажете, проворовался Туту? Якшается с предателями да мерзавцами — ан нет!

Хоремхеб. Что — нет? Не нет, а да. Да, якшается с предателями. И эти кочевники, что завоевали старый город — кто открыл им подъездные пути и слабости нашей обороны? Не ты ли переписывался с тамошними менялами?

Туту. Ты еще и перехватывал мою переписку?

Хоремхеб. Расплавленное золото, которое, во славу Атона, грозятся вылить в глотку, развяжет язык любому гонцу…

Туту. Что же ты хочешь? Обвинить меня? В чем? В том, что у меня есть друзья в других городах? Но ведь град Атона устоял, во славу великого светила! Что нам до других городов, когда главная наша цель спасена! Государь здоров, слава Атону! Город цел, мы живы! О чем печалиться, Хоремхеб? А то, что я выстроил себе дом шикарней, чем твой — извини, о вкусах не спорят…

Хоремхеб. Ловко выпутываешься ты, как водный змей…

Туту. И не смотри на мой дом. Вон, усадьба Хатиаи выглядит еще более величественно, не сказать больше. Ты же не обвиняешь нашего архитектора в предательстве, Хоремхеб?

Хатиаи. Чем я-то виноват перед Атоном?

Хоремхеб. Ты — ничем, успокойся, Хатиаи. А вот к Туту у меня еще остались вопросы…

Туту. Задавай их, Хоремхеб! Я не боюсь твоих вопросов, ибо то, что делал я — делалось на благо Атона! Спрашивай, Хоремхеб!

Хоремхеб. Не стану.

Туту. Отчего же?

Хоремхеб. Ты ответишь на все вопросы потом. Может быть, спустя годы. А, может, сама вечность, сам Атон подскажет мне истину — и надобность спрашивать тебя о чем-либо отпадет сама… И в знак нашего примирения… Хатиаи, передай мне вон тот кувшин. (берет кувшин) Выпей вина, Туту, как символ мира меж нами…

Туту. Благодарю тебя, славный Хоремхеб. Так бы и раньше. И зачем было устраивать эту площадную забаву? Решили бы все мирно, спокойно, как положено между друзьями… В казне золота хватит всем… Да и останется детям тоже… (пьет вино) Во славу Атона!

Хоремхеб. Во славу Атона.

(Туту роняет кувшин, хрипит)

Хоремхеб.Предатель не должен жить долго, Туту. Но — твое имя мы не покроем позором, нет. Ты будешь похоронен со всеми положенными почестями, как повелел наш государь и повелитель.