Мишель Демют - Планета семи масок

Альвина быстро прошла мимо универсама: вчерашней девушки там не было. Фрейлейн Бернауэр было приостановилась, раздумывая, стоит ли зайти за половиной жареного цыпленка и бутылкой мозельского: хороший ужин (она не часто позволяла себе подобную роскошь) — именно то, что могло вознаградить за утреннее разочарование. Но потом пошла дальше — где-то в глубине ее души теплилась надежда на чудо.

Календарь висел на стене и казался полотном старых мастеров, выдержанным в приглушенных тонах. На этот раз ставенька открылась с легкостью — позади нее стоял роскошно накрытый стол, словно только что вышедший из-под кисти какого-то фламандца.

В этот вечер Альвина насладилась отличной кухней: она ела чудесно приготовленное мясо, запивая его великолепным вином.

На следующий день в календаре оказалось кресло эпохи Людовика XV, и ее комнатушка превратилась в сказочные покои с роскошной мебелью и кроватью под золоченым балдахином, к которой вели три ступеньки.

Фрейлейн Бернауэр перестала удивляться ежевечернему волшебству, но ей было горько признаваться себе, что она опустошает свой ларец изобилия без особой пользы. Она не блистала красотой и раньше; у нее не было ничего, кроме свежести и юности, — теперь не осталось и этого.

Следующая клетка оказалась зеркалом. И Альвине вдруг стало тесным ее старое серое платье, ей показалось, что оно вот-вот лопнет по швам. Она сбросила его и не узнала своего тела — оно стало другим: висящие по всем стенам зеркала отразили ее новый образ — длинные ноги, тонкую талию, высокую грудь. В новой Альвине сохранилось что-то от прежней юной Альвины, но теперь она походила и еще на кого-то другого, словно наложились друг на друга две фотографии. И она вспомнила недавно виденный фильм о трагической любви Аньес Бернауэр, которую утопили в Дунае как ведьму. В главной роли снималась модная кинозвезда — и Альвина, захваченная фильмом, словно стала его героиней, тем более и звали ее почти так же… Всю ночь, переходя от зеркала к зеркалу, она любовалась своим обнаженным телом, прикрытым лишь длинными золотистыми волосами.

На следующий день ей захотелось платьев и драгоценностей.

Днем, на работе, она забывала о ночных радостях. Она с легкостью переходила от одного измерения к другому: сидящая за машинкой фрейлейн Бернауэр ничего не знала о досуге Альвины.

Наступила суббота, бюро закрылось в полдень. И до вечера было еще далеко — она ужен поняла, что ставеньки открывались только вечером.

Она бродила по улицам и встречала Дедов Морозов в мохнатых шапках и с посохами — они величественно возвышались над толпами торопливых озабоченных ребятишек.

«Шестое декабря, — подумала она. — Николин день».

Николас! Что-то всколыхнуло ее память: она уже давно не вспоминала о Клаусе… Альвина остановилась. Клаус! Хотелось ли ей снова встретиться с ним? Можно ли тревожить покой мертвеца?

Альвина отбросила эти мысли. Она решила, что мудрее будет полностью довериться календарю — разве до сих пор он не исполнял всех ее желаний, даже самых неосознанных?

Она вернулась домой, сразу же юркнула в комнату и закрыла за собой дверь, не желая болтать с фрау Гуггенбюхлер, чья массивная фигура застыла на пороге кухни. Воздух в комнате был странный, туманный, в нем будто плавали неясные образы. Она видела, как действительность преображалась в мираж. «Почему именно в этот час?» — подумалось ей, и она глянула на часы. Четверть пятого. Может, это был час захода солнца? Она решила заглянуть при случае в астрономический календарь; пока же ее ждали дела.

На шестой картинке нежная рука держала сорванную маргаритку.

Альвина не раздумывала — она надела свой лучший наряд: черное облегающее платье, шитое стеклярусом, и, набросив на плечи шиншилловую накидку, решительно вышла из комнаты. Она была уверена, что хозяйка ее не заметит. На лестнице она тоже никого не повстречала. Перед домом стоял длинный приземистый автомобиль с сиденьями, обитыми красной кожей. Какой-то человек учтиво распахнул перед ней дверцу.

— О, грациознейшая, не окажете ли вы мне честь?..

Она только и ждала этого приглашения.

Незнакомец сел за руль и тронул машину с места; Альвина исподтишка бросала быстрые взгляды на его профиль. Он чем-то напоминал ей того Клауса, чьи черты жили в ее воспоминаниях, но то же лицо напоминало ей и много других лиц — лиц соблазнителей с экрана и из жизни. Ну и что? Он мало походил на живого человека, скорее был воплощением Любовника, о котором мечтают все женщины.